В.П. Зимонин, профессор

PDF-версия 

В последние три десятилетия и особенно в связи с отмечавшейся в 2009 г. датой 1 сентября 1939 г., как 70-летия дня начала Второй мировой войны, что абсолютно не соответствует действительности, в западной историографии, трудах на военно-историческую тему исследователей из некоторых стран-бывших членов социалистического содружества и республик СССР не без поддержки российских историков «новой волны» предприняты колоссальные усилия по фальсификации истории той войны, особенно ее кануна и начального периода. На деятельность исследователей событий Второй мировой войны, к сожалению, глубокий отпечаток наложили десятилетия «холодной войны», той войны без выстрелов, в которой трудно постижимым образом поменялись местами бывшие союзники и противники, и геополитические последствия которой стали не менее масштабными, чем результаты закончившейся более чем семь десятилетий тому назад мировой кровавой бойни. Агрессия против исторической правды о кануне и начале Второй мировой войны вновь стала одним из фронтов нового глобального противоборства в области военной истории.

Наиболее мощной атакой на историческую правду было проведение 1 сентября 2019 г. по инициативе Польши, в свое время первой, уже в 1934 г., подписавшей Договор о ненападении с гитлеровской Германией и имевшей далеко идущие планы завоевания пространства «от можа до можа» («от моря до моря»), встречи лидеров около четырех десятков европейских государств, причем и тех, которые разворачивали или активно участвовали в развязывании Второй мировой войны, и тех, которые были жертвами фашистской агрессии, и тех, которые были освобождены Советскими Вооруженными Силами от гитлеровской оккупации, но постарались забыть об этом. Россия, также как и представители еще несколько десятков других государств-участников Второй мировой войны со всех континентов, не была приглашена на это сомнительное по ценности мероприятие. Более того, Советский Союз был назван некоторыми его участниками со-виновником развязывания мировой войны, и не был назван в числе главных победителей в ней. Никто не вспомнил и о том, что Советский Союз был единственной державой, активно выступавшей за создание системы, способной предотвратить эскалацию войны. По сути, главной целью собравшихся в Польше лидеров названных государств являлось закрепление на официальном уровне 1 сентября 1939 г. – дня начала гитлеровской агрессии против Польши – как даты начала Второй мировой войны.

При этом никто не поинтересовался мнением Китая, народы которого к этому времени уже около 8 лет страдали и боролись против развернутой 18 сентября 1931 г. милитаристской Японией варварской агрессии, унесшей до 40 млн жизней китайцев, и смогли, опираясь на всестороннюю, в том числе военную, помощь со стороны советского народа, добиться крушения японского агрессора в 1945 г.

На юбилейном торжестве в Пекине по случаю 70-летия Победы во Второй мировой войне лидер Китая Си Цзиньпин заявлял: «… Китайский народ, прошедший через 14-летнюю труднейшую борьбу, одержал в Войне против японских захватчиков великую победу…»[1].О начавшейся ещё в 1931 г. «ползучей агрессии» Японии против Китая говорил в своей недавней публикации Юрий Вадимович Тавровский[2].

1.     Итак, когда же и кто развязал Вторую мировую войну?

Начав 18 сентября 1931 г. вооруженное вторжение в пределы китайской Маньчжурии, Япония осуществила в 1931 – 1932 гг. ее оккупацию и, по сути, колонизацию, посадив на трон изгнанного из Китая в 1912 г. бывшего его императора Пу И и создав марионеточный режим Маньчжоу-го, полностью подконтрольный японскому военному командованию. К 1935 г. Япония оккупировала крупную провинцию Жэхэ, на территории которой ныне размещаются три китайские провинции, а в июле 1937 г. развернула новый этап войны против Китая – этап тотальной войны. Кстати, по приведенным известным российским историком-японоведом А.А. Кошкиным японским данным, на маньчжуро-советской границе только в 1935 – 1937 г. произошло 506 вооруженных столкновений.

Эту длившуюся непрерывно 14 лет агрессивную, масштабную, проводившуюся жестокими варварскими методами войну против китайского народа, к которой в течение нескольких лет страны Запада относились с удивительной толерантностью, в Японии до сих пор кощунственно называют «инцидентом».

Но задолго до пресловутой даты 1 сентября 1939 г. масштабным агрессиям подвергся не только китайский народ.

Такую же позицию западный мир занял и по отношению к действиям фашистской Италии, объявившей о «преобразовании» в 1934 г., то есть задолго до 1 сентября 1939 г., ее владений в Северной Африке в «Итальянскую Ливию», аннексировавшей в мае 1936 г. Эфиопию, а в апреле 1939 г. оккупировавшей Албанию. Таким же, по сути, стало отношение Запада к Германии: аншлюсуАвстрии в 1938 г. и расчленению Чехословакии в 1938 – 1939 гг. при участии представляющей ныне себя «белым ангелом» и невинной «жертвой» панской Польши, а также хортиской Венгрии. Последнее стало возможным благодаря «мюнхенскому сговору» с Адольфом Гитлером лидеров Великобритании и Франции.

Президент Российской Федерации В.В. Путин, справедливо раскрыв в этой связи в своем обширном выступлении 20 декабря 2019 г. перед лидерами стран СНГ роль стран Запада в т. н. «умиротворении», а фактически в поощрении Германии к агрессии против «коммунистической» России в середине и второй половине 1930-х гг., в т. ч. зловещие захватнические планы и действия намеревавшейся стать союзницей Гитлера Польши, сделал справедливое заключение о том, что именно эта политика, а не пресловутый «Пакт Молотова – Риббентропа» подтолкнули немецкое руководство к развертыванию масштабной агрессии в Европе 1 сентября 1939 г., что, на мой взгляд, явилось началом нового этапа уже развивавшейся около 8 лет Второй мировой войны.

Следует отметить, что и события у монгольской реки Халха, которые Токийский трибунал, посвященный осуждению преступлений японской военщины в 1931 – 1945 гг., определил как «агрессивную войну Японии против Монголии и СССР»[3], были развернуты в мае 1939 г., за почти четыре месяца до пресловутой даты 1 сентября 1939 г., и завершены уже спустя две недели после этой даты с потерями для Японии в 61 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными.

Гораздо логичнее, на мой взгляд, подход тех китайских историков, которые считают началом Второй мировой войны именно 18 сентября 1931 г. – день развертывания японской агрессии в Маньчжурии. Китайские коллеги при этом справедливо задают вопрос: а что же это было в Китае до 1 сентября 1939 г., если, по разным оценкам, Китай к этой дате уже потерял от 10 до 20 миллионов военных и гражданских лиц в результате варварской агрессии Японии? При этом только Советский Союз оказывал китайскому народу реальную военную и экономическую помощь в борьбе с агрессором, сорвавшую планы Японии сокрушить Китай менее чем за полгода.

И уж совершенно нелогичным является отнесение всех названных и ряда других негативных событий данного периода (а это и война в Испании, и японская агрессия в районе приморского озера Хасан в 1938 г.) к «кануну» уже принявшей вселенские масштабы Второй мировой войны.

Логика рассмотрения названных выше событий не оставляет шансов обвинять СССР в «соучастии в разжигании Второй мировой войны 1 сентября 1939 г.», на что, собственно, и было нацелено пресловутого официоза в Польше в 2019 г. Какое там «разжигание»: всего к этой дате Вторая мировая война была отмечена огромными потерями для жертв агрессоров (по данным В.А. Никонова – ок. 25 млн, в т. ч. в Африке – 3 млн жертв в Эфиопии, в Европе – 1,5 млн жертв в Испании и в Азии – больше 20 млн жертв в Китае).

Возникает вопрос: а что же такое «канун мировой войны», каково его содержание? Очевидно, что канун войны – это такой период в истории, когда имеющие глобальные амбиции агрессивные государства заняты выработкой своих военных доктрин, то есть взглядов на характер, цели и задачи в готовящейся войне и, исходя из них, разворачивают комплекс мероприятий по строительству и подготовке вооруженных сил, развитию военно-промышленного комплекса, политической и идеологической подготовке армии и населения к войне.

Что касается Японии, то есть смысл напомнить о меморандуме премьер-министра, министра иностранных дел и колоний Японии генерала Танаки Гиити от 25 июля 1927 г. молодому императору Хирохито (его текст опубликован в 110-томной «Официальной истории войны в великой Восточной Азии», подготовленной Национальным институтом оборонных исследований Японии. Напомню, что честолюбивые японские генералы, вырабатывая доктрину мирового господства, планировали после подчинения Китая не только «вновь скрестить мечи с Россией», но и считали также необходимым «сокрушение Соединенных Штатов Америки»[4]. Напомню также, что, когда Гитлер еще только рвался к власти, именно Япония в полном соответствии с меморандумом Танаки уже в самом начале 1930-х гг., а именно 18 сентября 1931 г., разожгла первый очаг гигантского вселенского пожара, колонизировав отнюдь не приверженную коммунистической идеологии Маньчжурию, полыхавший долгие 14 лет на территории Китая, а затем и на огромных просторах Азиатско-Тихоокеанского региона.

Планы другой главной зачинщицы мировой войны – нацистской Германии на мировую экспансию также формировались задолго до пресловутой даты 1 сентября 1939 г. Лидер Германии А. Гитлер с самого начала своей политической карьеры заявлял в изданной в 1925 г. книге «Майн кампф» («Моя борьба») о стремлении обеспечить фатерлянду статус «мировой державы», способной вступить в борьбу за мировое господство. «И если мы говорим о новых землях, – писал Гитлер, – то думаем в первую очередь только о России и подвластных ей окраинных государствах».

Канун Второй мировой войны изобилует примерами, когда пронизанная идеологией геополитика оказывала отрицательное влияние на достижение конкретных геостратегических целей. Наиболее ярким примером этому является так называемая «политика умиротворения агрессоров» (следует подчеркнуть, что феномен более известной, как «мюнхенская», политики потворства агрессорам зародился отнюдь не в 1938 г. в Мюнхене, а в 1931 г. на Дальнем Востоке). Заложенная перед войной в основу этой политики в обеих частях Евразии идея ликвидации чужими руками «коммунистической угрозы» в лице Советского Союза обернулась для многих стран «западной демократии» не только крахом самой этой политики, но и необходимостью в годы мировой войны с оружием в руках защищать от тех же агрессоров свободу и независимость собственных государств, и что самое парадоксальное – в тесном союзе с СССР.

Дело в том, что агрессия Японии в Маньчжурии в 1931-1932 гг. (ее с полным основанием можно назвать первым очагом глобальной мировой войны) получила, как известно, лишь словесное осуждение со стороны стран Запада. На демонстративный выход Японии из Лиги Наций никаких санкций не последовало. Очевидно, лидеров этих стран вполне удовлетворило заявление главы японской делегации в Лиге Наций Ё. Мацуоки о том, что Маньчжурия оккупирована с единственной целью: сделать ее плацдармом для борьбы против СССР. Определенную уверенность в этом им давало то, что в течение многих лет Япония затягивала решение вопроса о заключении по инициативе СССР советско-японского пакта о ненападении, а в декабре 1932 г. и официально отказалась из-за нежелания Москвы пойти на установление дипломатических отношений с Маньчжоу-го подписать такой пакт, который связывал бы руки японских лидеров в проведении политики в отношении Советского Союза[5]. 1931 – 1933 гг. стали периодом резкого ухудшения японо-советских отношений. 

Громкая на словах, но поразительно беззубая в отношении Японии, подстрекательская на деле позиция ведущих держав мира объясняется прозаически просто. В Вашингтоне, Лондоне и других столицах считали, что военные действия Японии в Северо-Восточном Китае приведут к обострению японо-советских отношений, а может быть, и к крупномасштабному столкновению Японии и СССР. Для американского правительства и имевших значительные интересы в Китае Англии, Франции и Голландии важно было направить японскую экспансию на север, против СССР, а не на юг. Посол США в Японии Дж. Грю доносил в Госдепартамент: «Один из помощников военного атташе сказал мне, что он с группой своих иностранных коллег пришел к заключению, что война (Японии) с СССР совершенно неизбежна и что она начнется весной 1935 г., хотя некоторые из его коллег полагают, что эта война может начаться и раньше». В октябре 1933 г. Грю, сообщая в Госдепартамент о решимости Японии «устранить в удобный момент препятствие со стороны России в отношении японских честолюбивых планов», отмечал, что «японцев можно легко побудить вторгнуться в Сибирь», что, в принципе, и делалось. 22 июля 1939 г., в разгар халхин-голских событий, английское правительство («соглашение Арита-Крейги») согласилось в этих целях не создавать Японии проблем в Китае, а США отложили на полгода денонсацию торгового договора с Японией.

Таким образом, страны Запада, особенно США и Англия, строя свою политику, проявили полное равнодушие к судьбе народов не только Советского Союза, но и Китая. Более того, поощряя северное (как они считали, антисоветское) направление японской агрессии, они на протяжении всех 1930-х годов не только продолжали оказывать Токио экономическую помощь и прямую военную поддержку, но и многократно увеличили их размеры.Осенью 1931 и в 1932 гг. американские бизнесмены предоставили Японии огромную по тем временам военную помощь на сумму 181 млн долларов. Сразу после вторжения японских войск в Маньчжурию поток военно-стратегических материалов, которые импортировала Япония из США, Англии и Франции, многократно возрос. Представители ВМС США полагали, что в целях придания желательного направления японской агрессии продавать военное снаряжение Японии не только позволительно, но и желательно. Франция тайно поставляла монополиям Германии, производившим взрывчатые вещества, порох для изготовления боеприпасов, заказанных Японией. Англия также поставляла японцам вооружение и дефицитные материалы. Политика «умиротворения», а точнее – поощрения японского агрессора имела недвусмысленный антисоветский подтекст[6]. 

Аналогичную политику они стали проводить с 1938 г. и в Европе, отдав в Мюнхене Германии на растерзание Чехословакию и активизировав сепаратные переговоры с нацистским руководством, направленные против СССР. Не сложилось: мощный отпор советско-монгольскими войсками во главе с генералом Г.К. Жуковым японской агрессии у реки Халхин-гол не позволил Японии решиться на полномасштабную войну против Советского Союза даже после развертывания Германией и примкнувшими к ней после сентября 1939 г. европейскими сателлитами 22 июня 1941 г. крупномасштабной войны против СССР, ставшей очередным этапом Второй мировой войны.

2. Кто же поставил победную точку во Второй мировой войне?

Победоносное завершение в мае 1945 г. военных операций СССР в Европе, однако, не означало окончания Второй мировой войны. Оружие не сложила Япония – страна-участница Тройственного пакта, продолжавшая на Дальнем Востоке и Тихом океане упорную борьбу против США, Великобритании, Китая и их союзников в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Несмотря на то, что японский агрессор оказался после разгрома Германии в полной международной изоляции, правительство микадо было намерено продолжать войну «до победного конца», невзирая на жертвы.

Проблемы безопасности СССР на Дальнем Востоке также оставались нерешенными. Исходя из всего этого на Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференциях Советское правительство дало обещание западным союзникам вступить в войну против Японии по истечении трех месяцев со дня капитуляции Германии. В Заявлении Советского правительства 8 августа 1945 г. отмечалось, что после разгрома и капитуляции гитлеровской Германии Япония, отклонив Потсдамскую декларацию США, Великобритании и Китая от 26 июля 1945 г. о безоговорочной капитуляции, оказалась единственной державой, которая все еще стоит за продолжение войны, что требует от СССР выполнения взятых на себя обязательств перед союзниками.

В предстоявшей войне Советский Союз ставил перед собой следующие цели: ускорить разгром Японии и тем самым приблизить конец Второй мировой войны, сократить число жертв, связанных с войной; избавиться от угрозы японского нападения; помочь китайскому, корейскому и другим народам Азии в их борьбе против японских агрессоров за национальную свободу и независимость; выполнить свои союзнические обязательства; обеспечить безопасность своих дальневосточных границ.

Вступление СССР в войну против Японии явилось логическим продолжением Великой Отечественной войны советского народа за обеспечение территориальной целостности, безопасности и суверенитета своей страны, а также миссией по оказанию помощи союзникам в разгроме дальневосточного агрессора, освобождению китайского и корейского народов от жестокого японского оккупационного и колониального режима.

История событий Второй мировой войны в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) – это великая и вместе с тем драматичная эпопея побед и поражений, неисчислимых жертв и потерь (только Китай потерял более 35 млн жизней), героическая летопись борьбы народов за свое освобождение.

Успехи советских войск в вооружённой борьбе с западной коалицией агрессоров позволили союзникам накопить силы и перейти к более активным действиям на Азиатско-Тихоокеанском театре войны. Им удалось изгнать японские войска со значительной части территорий, которые те захватили в начале войны. Общими усилиями союзники заставили Японию отойти на «внутреннюю линию обороны» в зоне Тихого океана, но периметр ее был еще огромен.

Серьезные поражения японского флота в ряде морских боев и сражений с американским флотом и выход американских вооруженных сил на ближние подступы к метрополии Японии не создали, однако, условий для их перехода в решительное наступление. Морская блокада и бомбардировки японских городов, предпринятые американцами, явно не давали скорого эффекта. Для доведения Японии до полного истощения требовались огромные силы, средства и длительное время. К тому же с началом массированных бомбардировок японцы стали рассредоточивать свою промышленность, строить подземные заводы, усиливать противовоздушную и береговую оборону. В этих условиях планы принудить Японию к капитуляции действиями только флота и авиации, которых ранее придерживалось практически все политическое и военное руководство США, в том числе президент Ф. Рузвельт, были признаны нереальными и квалифицированы как «стратегия ограниченных целей», и им была отведена лишь вспомогательная роль. «Эта стратегия, – говорилось в документе ОКНШ, – не дает гарантий в том, что она приведет к безоговорочной капитуляции или разгрому»^[7].

Япония по-прежнему не помышляла о безоговорочном прекращении военных действий и, продолжая сопротивление силами пяти стратегических группировок^[8], развернула подготовку для решительного отпора американо-британскому наступлению непосредственно на Японских островах, а также к упорной обороне в Корее и на северо-востоке Китая.

Японская армия была в состоянии затянуть войну против Китая, США и Великобритании на длительный срок. К августу 1945 г. вооруженные силы Японии насчитывали более 7 млн человек, в том числе на собственно Японских островах 3,7 млн войск и сил флота, против около 2,5 млн войск и сил союзников. Кроме того, у Японии имелась возможность мобилизовать в действующую армию еще 1,5 млн человек, создавались многомиллионное ополчение, армия смертников.

По оценкам союзников, война на Востоке могла затянуться, как минимум, на 1,5 – 2 года (более того, главнокомандующий вооруженными силами союзников в войне против Японии Д. Макартур, исходя из своего опыта /поражение на Филиппинах в 1942 г., а также жестоких боев за острова Окинава и Тарава/, считал, что без участия СССР японское сопротивление могло бы продлиться 5 – 7 лет), и это унесло бы с собой жизни по крайней мере 1,5 млн солдат и офицеров американской и британской армий, а также около 10 млн жизней японцев^[9]. Этим далеко не исчерпывалось число бед, которые несла бы война народам АТР, в том числе Китая, в случае ее продолжения.

Позиция Китая по вопросам определения перспектив войны против Японии была аналогичной. Согласно меморандуму Чан Кайши, лишь в ноябре 1944 г. – мае 1945 г. были возможны операции по освобождению Кантона и Гонконга; в мае – ноябре 1945 г. – бомбардировки Тайваня; в ноябре 1945 г. – наступление на Шанхай. Вторжение же на территорию собственно Японии считалось возможным только после 1947 г.^[10].

В войне на Тихом океане, таким образом, создавалась явно тупиковая ситуация, при которой ни та, ни другая воюющие стороны не находили, опираясь только на участвовавшие в вооруженной борьбе в то время силы, быстрого, не связанного с огромными потерями и эффективного решения, ведущего к окончанию военных действий.

Именно поэтому военный министр США Г. Стимсон в меморандуме на имя президента Г. Трумэна от 2 июля 1945 г., содержавшем тщательную оценку ситуации на тот период времени, предлагал изыскать способ принудить японские вооруженные силы к капитуляции, не прибегая к насильственной оккупации собственно Японии^[11]. По мнению многих военных авторитетов союзников, заставить японцев капитулировать в короткий срок можно было только путем нанесения решительного поражения наиболее крупной, сильной, стратегически важной группировке японских сухопутных войск на материке. Этим параметрам соответствовал Маньчжуро-корейский регион с его более чем миллионной группировкой вражеских войск, значительной промышленной и сырьевой базой и крупными стратегическими запасами. Этот район играл роль связующего звена Японской метрополии с континентом. Союзники хорошо понимали, что, потеряв этот важнейший стратегический регион, Япония лишится большинства необходимых средств продолжения войны и неизбежно «запросит пощады». Решить эту задачу в короткий срок могли только советские войска.

Поэтому ряд видных военачальников союзников, несмотря на обладание атомным оружием, связывали свои планы с обязательным вступлением в войну против Японии Советского Союза^[12]. С другой стороны, руководители США и Великобритании хорошо понимали, что, «если бы Россия все еще оставалась нейтральной», то «огромная японская армия в Маньчжурии могла бы быть брошена на защиту самой Японии»^[13]. Генерал Д. Макартур был убежден, что американские войска «не должны высаживаться на острова собственно Японии, пока русская армия не начнет военные действия в Маньчжурии»^[14]. Даже перспектива использования атомной бомбы никак не повлияла на позицию нового президента США Г. Трумэна. В своих мемуарах он пишет, что в Потсдаме одной из важнейших для него задач было «получить лично от Сталина подтверждение о вступлении России в войну против Японии»^[15].

Итак, стратегическая обстановка на АТТВ к августу 1945 г. сложилась благоприятно для воевавших против Японии государств, однако, без вступления Советского Союза в военные действия союзникам, несмотря на наличие атомного оружия, рассчитывать на быстрое и с минимальными потерями завершение разгрома противника не приходилось.

Это требовало от руководства всех союзных держав принятия судьбоносных решений, и они, как отмечалось, были выработаны и тщательно проработаны на Ялтинской и Потсдамской конференциях лидеров Большой Тройки в феврале и июле 1945 г., результатом чего стало вступление в войну на Дальнем Востоке Советского Союза, который имел и собственные основания для выступления против Японии.

Военные действия Японии в Китае велись вблизи дальневосточных границ СССР, где советское руководство на протяжении 1941 – 1945 гг. было вынуждено держать войска, общей численностью более 1 млн человек^[16], что, безусловно затрудняло оказание сопротивления гитлеровской агрессии. За годы войны Япония совершила более 900 провокаций на границе СССР, потопили не менее 8 его судов. Советский Союз не мог считать обеспеченной свою безопасность на Дальнем Востоке, пока там полыхал огонь войны, и Япония продолжала проводить свою захватническую политику. В этой ситуации 5 апреля 1945 г. СССР заявил о денонсации Пакта о нейтралитете с Японией, то есть о намерении прекратить его действие в одностороннем порядке со всеми вытекавшими из этого последствиями. Однако японское правительство не посчиталось с этим серьезным предупреждением и до конца войны в Европе продолжало поддерживать Германию, а затем отвергло опубликованную 26 июля 1945 г. правительствами США, Великобритании и Китая и поддержанную впоследствии правительством СССР Потсдамскую декларацию, содержащую требование безоговорочной капитуляции Японии. 8 августа 1945 г. советское правительство объявило, поэтому, о вступлении на следующий день СССР в войну с Японией, а с наступлением этого дня на дальневосточных рубежах Советского Союза развернулись крупномасштабные боевые действия.

Главной военно-стратегической целью советских Вооруженных Сил в войне с Японией являлся разгром ядра ее сухопутных войск – миллионной Квантунской группировки войск, освобождение от японских захватчиков Северо-Восточного Китая (Маньчжурии) и Северной Кореи. Решение этой задачи должно было оказать решающее влияние на ускорение капитуляции Японии и обеспечить успех в разгроме японских войск на Южном Сахалине и Курильских островах.

Квантунская группировка японских войск (Канто гун) в Маньчжурии, традиционно ошибочно называемая у нас Квантунской армией («гун» в японском военном лексиконе может обозначать и армию, и группировку войск, и вооруженные силы в целом), фактически являлась самостоятельным крупным стратегическим объединением во главе с главнокомандующим. Она включала три фронта – 1, 3 и 17-й, отдельную 4-ю полевую армию, 2 воздушные армии, а также Сунгарийскую военную флотилию. Кроме того, в ее распоряжении находились войска 250-тысячной марионеточной армии Маньчжоу-го и кавалерийские соединения князя Дэвана (Тонлопа) – японского ставленника во Внутренней Монголии^[17]. Общая численность группировки японских и марионеточных войск к августу 1945 г. значительно превышала 1 млн человек. На своем вооружении она имела 6640 орудий и минометов, 1215 танков, 1907 боевых самолетов и 26 кораблей^[18]. На Южном Сахалине и Курилах дислоцировалась часть соединений 5-го фронта, штаб которого находился на Хоккайдо и который в случае продолжения Японией военных действий также мог стать районом боевых действий^[19].

Сложнейший по своим характеристикам Дальневосточный ТВД охватывал территорию Маньчжурии, Внутренней Монголии и Северной Кореи. Площадь только сухопутной части Дальневосточного театра составляла 1,5 млн кв. км – что превышает площадь территорий главных агрессоров – Германии, Италии и Японии, вместе взятых. Общая протяженность границы, вдоль которой предстояло вести боевые действия советским войскам, составляла более 5 тыс. км (это – более чем два советско-германских фронта). Морская часть театра, на которой действовал советский Тихоокеанский флот, включала бассейны Охотского, Японского и Желтого морей, а также акваторию северо-западной части Тихого океана. В меридиональном направлении ее протяженность составляла около 4 тыс. миль (7,5 тыс. км).

Японцы в предвидении войны с Советским Союзом заблаговременно оборудовали этот ТВД. Они возвели здесь 17 мощных укрепленных районов, из них 8 – общей протяженностью около 800 км (4500 долговременных coopужений) – против советского Приморья. Каждый укрепленный район простирался от 50 до 100 км по фронту и до 50 км в глубину. Мощные укрепления были также сооружены на Сахалине и Курилах. Немалые надежды возлагались на организацию партизанских действий на занятой противником территории. Мелкие группы диверсантов из числа белоэмигрантов, а также смертники должны были проводить систематические и с решительными целями «специальные операции»^[20].

Квантунская группировка располагала ресурсами, способными обеспечить операции 1,5-миллионной армии^[21]. «Противостоять превосходившим по силе и подготовке советским войскам» она, по твердому мнению японского командования, «была способна в течение года»^[22].

В этих условиях успех могли принести лишь мастерство и героизм советских воинов, ведомых опытными военачальниками, прошедшими сквозь испытания Великой Отечественной войной.

План советской Дальневосточной кампании, разработанный в Генеральном штабе, 28 июня был утвержден Ставкой Верховного главнокомандования, Центральным комитетом ВКП(б) и Государственным Комитетом Обороны^[23]. Замыслом Дальневосточной кампании предусматривалось нанести два глубоких встречных удара с территории Монгольской Народной Республики и советского Приморья, что ставило войска Квантунской группировки перед необходимостью вести оборону на два фронта, а также несколько вспомогательных ударов по сходящимся к центру Маньчжурии направлениям. Для изоляции Квантунской группировки войск от японских Экспедиционных сил в Китае и метрополии вспомогательные удары планировалось нанести на калган-бейпинском направлении к побережью Желтого моря и вдоль восточного побережья Северной Кореи. Затем, в зависимости от достижения первоначальной цели – разгрома группировки японских войск в Маньчжурии и Северной Корее – намечалось освобождение Южного Сахалина и Курильских островов, а в случае продолжения японского сопротивления и высадка крупного десанта на Хоккайдо, от которой в связи с ненадобностью для принуждения Японии к капитуляции советское руководство отказалось^[24].

28 июня 1945 г. командующие войсками Забайкальского и Дальневосточного (будущего 2-го Дальневосточного) фронтов и Приморской группы войск (будущего 1-го Дальневосточного фронта) получили задачи^[25].

Итак, трудности, испытываемые союзниками по антифашистской коалиции, особенно на континенте, где стояла миллионная Квантунская группировка японских войск, неспособность в течение длительного времени принудить Японию к безоговорочной капитуляции обусловили объективную необходимость вступления Советского Союза по их настойчивым просьбам в военные действия на АТТВ. Однако и Советскому Союзу было необходимо усилить свою группировку на Дальнем Востоке, для чего туда еще с марта 1945 г., то есть до капитуляции Германии, было направлено более 400 тыс. войск во главе с военачальниками, имевшими огромный опыт войны с Германией.

Для проведения Дальневосточной кампании советским командованием были привлечены три фронтовых объединения – Забайкальский (командующий – Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский), 1-й Дальневосточный (командующий – Маршал Советского Союза К.А. Мерецков) и 2-й Дальневосточный (командующий – генерал армии М.А. Пуркаев) фронты, Тихоокеанский флот (командующий – адмирал И.С. Юмашев), Краснознаменная Амурская военная флотилия (командующий – контр-адмирал Н.В. Антонов), три армии противовоздушной обороны, а также части монгольской Народно-революционной армии (главнокомандующий – маршал Х. Чойбалсан). Советские и монгольские войска и силы флота насчитывали на Дальнем Востоке более 1,7 млн человек, около 30 тыс. орудий и минометов (без зенитной артиллерии), 5,25 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, 5,2 тыс. самолетов, 93 боевых корабля основных классов.

Общее руководство войсками осуществляло специально созданное Ставкой Верховного главнокомандования Главное командование советских войск на Дальнем Востоке (главнокомандующий – Маршал Советского Союза А.М. Василевский, прославившийся в период подготовки и проведения Сталинградской битвы и битвы под Курском, а также в ранге командующего фронтом обеспечивший разгром кёнингсбергской группировки немецких войск)^[26].

С наступлением 9 августа СССР развернул грандиозную Маньчжурскую стратегическую наступательную операцию, сочетая стремительное наступление сухопутных войск, удары авиации по штабам, высадки морских и воздушных десантов в крупных военных и административных центрах. Опыт, приобретенный советскими полководцами и Красной армией в годы Великой Отечественной войны, позволил завершить операцию принуждением Японии к капитуляции не за три месяца, как планировалось, а менее чем за три недели, что в корне изменило ситуацию на АТТВ.Потери японских войск составили более 640 тыс. человек пленными и 87 тыс. убитыми и ранеными^[27]. Это было самое крупное поражение японской армии за всю войну.

«Вступление сегодня утром в войну Советского Союза, – заявил 9 августа премьер-министр Японии К. Судзуки, – ставит нас окончательно в безвыходное положение и делаетневозможным дальнейшее продолжение войны». Однако это еще не означало капитуляции Японии. Понадобилось еще несколько дней для разгрома главных сил Квантунской группировки войск и принуждению ее к сдаче оружия.

Крупный успех советских войск в Маньчжурии и Северной Корее, достигнутый в первые же дни войны, позволил советскому командованию начать успешное проведение операций по освобождению исконно русских территорий – 11 августа Южного Сахалина и 18 августа – Курил, что полностью соответствовало Ялтинскому соглашению Великих держав.

С подписанием 2 сентября 1945 г. Акта о капитуляции Японии закончилась Вторая мировая война.

В результате решительных действий Вооруженных Сил СССР Япония была принуждена к безоговорочной капитуляции, о чем император Японии заявил уже 15 августа 1945 г., а не в лучшем случае через 1,5 года, как рассчитывали союзники, несмотря на наличие у США атомного оружия, в результате чего были спасены миллионы жизней.

Роль СССР в разгроме агрессоров высоко оценивали выдающиеся политические и военные деятели Китая, в том числе Мао Цзэдун и маршал Чжу Дэ. «Если бы не существовало Советского Союза, если бы не было победы в антифашистской Второй мировой войне, – считал вождь китайской революции Мао Цзэдун, – если бы – что особенно важно для нас – японский империализм не был бы разгромлен… Разве мы могли бы одержать победу? Конечно нет». «Советская армия вступила в Маньчжурию, – отмечал прославленный китайский полководец маршал Чжу Дэ, – полностью разгромила и уничтожила Квантунскую группировку – оплот японских милитаристов, заставив таким образом японский империализм капитулировать»^[28].

Глубокую благодарность выразил советскому командованию командующий 8-й армией Компартии Китая Чжао Вэньцзинь: «Мы особенно благодарны Красной армии Советского Союза. Мы были в исключительно трудном положении. Против нас были сосредоточены намного превосходящие силы противника, который нас окружил и отрезал все пути к отходу и сузил наши возможности маневрирования. Накануне 9 августа мы ломали головы над тем, как выбраться из этого тяжелого положения. Вступление Красной армии Советского Союза на территорию Маньчжурии 9 августа коренным образом изменило соотношение сил. Мы из обороняющихся превратились в наступающих. Таким образом, Красная армия нас спасла от гибели, и мы ей особенно благодарны»^[29].

Чрезвычайно высокую оценку достигнутому уровню военного искусства советских войск дают в своем труде ученые Академии военных наук Китая: «Принятие всех возможных мер для обеспечения оперативной внезапности, в результате чего оперативная инициатива с самого начала военных действий находилась в руках советских войск; создание сильных первых эшелонов для нанесения мощного первоначального удара (до 80% сил и средств, участвовавших в операции); нанесение одновременных ударов с нескольких операционных направлений, сходящихся к центру, при централизованном управлении; высокая организация централизованного тылового обеспечения, несмотря на высокие темпы наступления и оторванность Дальнего Востока от экономических центров СССР»^[30].

Советское командование внесло в подготовку и осуществление военных операций против Японии весь свой опыт управления крупными группировками советских войск в войне против Германии и ее сателлитов, сумев продемонстрировать образец современной организации масштабных военных действий с минимальными потерями и в кратчайшие сроки осуществить грандиозную Маньчжурскую стратегическую наступательную операцию, освободить и возвратить китайскому и корейскому народам Северо-Восточный Китай и Северную Корею, вернуть России Южный Сахалин и Курилы, сберечь миллионы жизней жителей как освобождаемых стран, так и Японии.

Следует особо отметить то, что маршал А.М. Василевский и сразу после окончания военных действий, и на постах министра Вооруженных Сил и министра обороны СССР внес немалый вклад в создание Маньчжурской революционной базы, способствовавшей изгнанию Чан Кайши на Тайвань и победе китайской революции, приведшей к созданию 1 октября 1949 г. Китайской Народной Республики.

Возникает ряд вопросов. Как же так случилось, что Япония без активных действий в то время всех других наших союзников заявила о капитуляции не, в лучшем случае по их расчетам, к концу 1946 г., а через неделю после вступления в войну СССР? Как стало возможным достичь беспрецедентных темпов наступления советских войск?

Лучший, на наш взгляд, ответ дает маршал А.М. Василевский: «Столь высокие темпы наступления наших войск, действовавших на отдельных разобщенных оперативных направлениях, обеспечивались тщательно продуманной группировкой войск с учетом природных особенностей местности и характера системы обороны врага на каждом участке, широким и смелым использованием танковых, механизированных и конных соединений, внезапностью нападения, высоким наступательным порывом, решительными до дерзости и умелыми действиями, отвагой и массовым героизмом воинов Советской Армии, пограничников и моряков»^[31].

Свидетельством этому является то, что общие людские потери советских войск и сил флота в войне с Японией, составившие 36 456 человек^[32], были в 19,8 раза ниже, чем аналогичные потери японских вооруженных сил, а безвозвратные потери составили около 0,2 процента от численности всего личного состава советских Вооруженных Сил, принявших участие в кампании (это – абсолютный рекорд за все годы войны). Американский ОКНШ на опыте боев за острова Тарава, Иводзима и Окинава рассчитывал положить на алтарь победы над Японией 1,5 млн своих и британских военнослужащих при японских потерях в 10 и более млн человек. Талант А.М. Василевского и мастерство советских войск помогли спасти и эти жизни, предотвратив саму необходимость военных действий на территории агрессора, трагические последствия которых в полной мере ощутил на себе немецкий народ, гитлеровское руководство которого не пошло на капитуляцию.

У Советского Союза была возможность более строго наказать дальневосточного агрессора – оккупировать по предварительному соглашению с союзниками, по крайней мере, половину острова Хоккайдо, к морской десантной операции на который шла серьезная подготовка. Более того, в сторону Хоккайдо уже направлялся крупный десантный отряд^[33]. И все же высадка не состоялась так как оккупация острова Хоккайдо утратила свое военно-стратегическое значение для принуждения Японии к миру. А «кровавый раздел» чужой территории, в чем Советский Союз пытаются обвинить некоторые современные японские и другие западные историки и официальные лица, не входил в планы советского руководства.

Таким образом, решающим вкладом в разгром милитаристской Японии в 1945 г. стала знаменитая Дальневосточная кампания Вооруженных Сил СССР, проведенная в условиях, когда на Азиатско-Тихоокеанском театре войны образовался стратегический тупик.

* * *

Итак, начало, как, собственно, и окончание этой, продолжавшейся длительные 14 лет, мировой войны было связано именно с милитаристской Японией, развернувшей 18 сентября 1931 г. широкомасштабную агрессию в Китае и на просторах Азиатско-Тихоокеанского региона.

Вступление СССР в войну против Японии явилось демонстрацией последовательности политики Советского Союза, направленной на разгром агрессоров на Западе и Востоке, свидетельством его верности союзническому долгу. Мощные удары возглавляемых маршалом А.М. Василевским советских войск по сосредоточенной близ границ Советского Союза и Монголии крупной группировке японских сухопутных войск, а также операции на Сахалине и Курилах привели к быстрому разгрому противника, потере им контроля над Маньчжурией, Северной Кореей, Южным Сахалином и Курильскими островами, а главное – к коренному изменению военно-политической обстановки в Азии: агрессор был принужден к миру.

Именно Советским Союзом и его Вооружёнными Силами была поставлена победная точка не только в войнах против Германии и Японии, но и во Второй мировой войне в целом.

16 августа 2025 года                              Вячеслав Зимонин

доктор исторических наук, профессор,
заслуженный деятель науки Российской Федерации,
член-корреспондент РАРАН, академик АВН РФ и РАЕН,
профессор Военного университета МО,

[1] См.: Russian.news.cn. 2015. 4 сентября.

[2] Юрий Тавровский. Потерпеть сто поражений, но выиграть одну войну. Китайский путь к Победе // Завтра. 2022. 17 июня; https://zavtra.ru/blogs/poterpet_sto_porazhenij_no_viigrat_odnu_vojnu.

[3] Так, в фильме о Токийском трибунале: «Япония: судный день» ("Judging Japan";https://shzs.info/all_news/news-events/1705-iaponiia-sudnyi-den.html) указан период японской агрессии 1931-1945 гг.

[4] Дайтоа сэнсо кокан сэн си (Официальная история войны в великой Восточной Азии). В 110 томах. Токио, 1960 – 1980-е годы. Т. 8. Ч. 1. Токио, 1967. С. 138-139.

[5] См.: Тихвинский С.Л. СССР и интервенция Японии в Северо-Восточном Китае в 1931 г. – Новая и новейшая история. 1992. № 3. С. 44, 47; Тихвинский С.Л. Заключение советско-японского пакта о нейтралитете 1941 г. –Новая и новейшая история. 1990. № 1. С. 23; Япония: Ежегодник. 2002–2003. М., 2003. С. 212-222.

[6] См: Бутурлинов В.Ф., Вартанов В.Н., Зимонин В.П. и др. Вторая мировая война в Азиатско-Тихоокеанском регионе: Военно-политический очерк. М., 1989. С. 14-15; Вторая мировая война. Начало. Верна ли дата? // Видеолекция в очной Школе Здравого Смысла ВИИЯ КА. 23 января 2020 г.

[7] The Entry of the Soviet Union into the War against Japan: Military Plans. 1941 – 1945. Wash., 1955. P. 63.

[8] Хаттори Т. Япония в войне 1941 – 1945: Сокр. пер. с яп. М., 1973. С. 538.

[9] Relations with China: Reference to the Period 1944–1945. Wash., 1949. P. VIII; The Japan Times. 1984. August 15; Stimson H., Bundy M. On Active Service in Peace and War. N.Y., 1948. P. 619; Churchill W. The Second World War. Vol. 6. N.Y., 1974. P. 545; Зимонин В.П. Принуждение агрессора к миру: Советский Союз и победная точка во Второй мировой войне. М., 2011. С. 108.

[10] Foreign Relations of the U.S. Diplomаtic Papers (далее – FRUS): The Conferences at Cairo and Tehran, 1943. Wash., 1961. P. 370-371.

[11] Command Decisions / Ed. with Introductory Essay by K. Greenfild. Wash., 1987. P. 507-508.

[12] Spector R. Eagle against the Sun. The American War with Japan. N.Y., 1985. P. 552-553.

[13] Churchill W. The Second World War. Triumph and Tragedy. Vol. 6. P. 333.

[14] The Entry of the Soviet Union into the War against Japan: Military Plans. 1941 – 1945. Wash., 1955. P. 51.

[15] Truman H. Memoirs. N.Y., 1955. Vol. I. P. 411.

[16] Военная история Отечества с древних времен до наших дней. В 3-х т. Т. 2. М., 1995. С. 394.

[17] Бутурлинов В.Ф., Вартанов В.Н., Зимонин В.П. и др. Вторая мировая война в Азиатско-Тихоокеанском регионе: Военно-политический очерк. М., 1989. С. 237; Дайтоа сэнсо кокан сэн си (Официальная история войны в великой Восточной Азии). В 110 т. Кантогун (Квантунская группировка войск). Т. 73. Ч. 2. Кантокуэн. Сюсэндзи-но тайсосэн (План «Кантокуэн». Военные действия против СССР на завершающем этапе). Токио, 1974. С. 391.

[18] Дайтоа сэнсо кокан сэн си. В 110 т. Т. 73. Ч. 2. С. 388-397.

[19] История Второй мировой войны, 1939 – 1945. М., 1980. Т. 11. С. 182.

[20] ЦХИДК. Ф. 451п. Оп. 5. Д. 72. Л. 22, 115-122.

[21] История Второй мировой войны, 1939 – 1945. Т. 11. С. 180; Василевский A.M. Дело всей жизни. В 2-х кн. Изд. 6-е. М., 1988. Кн. 2. С. 243; Штеменко С.М.Генеральный штаб в годы войны. М., 1981. Кн. 1. С. 408, 409.

[22] Дайтоа сэнсо кокан сэн си. В 110 т. Т. 73. Ч. 2. С. 383.

[23] Василевский А.М. Дело всей жизни. Кн. 2. С. 249.

[24] Борисов О.Б., Бутурлинов Б.Ф., Носков А.М., Щебеньков Ю.М. Победа на Востоке: К 40-летию разгрома милитаристской Японии. М., 1988. С. 22.

[25] См. подробнее: Зимонин В.П. Последний очаг второй мировой. М. 2002. С. 163-165, 318-324; Борисов О.Б., Бутурлинов В.Ф., Носков А.М., Щебеньков Ю.М. Победа на Востоке. К 40-летию разгрома милитаристской Японии. М., 1985. С. 22; Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина. В 2-х кн. Кн. 2. М., 1989. С. 18.

[26] История Второй мировой войны 1939 – 1945. В 12 т. Т. 11. С. 193, 196-197.

[27] Военно-исторический журнал. 1991. № 5. С. 69.

[28] Цит. по: Правда. 1949. 21 июня.

[29] Цит. по: Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил во Второй мировой войне. М., 1974. С. 425.

[30] Хуан Юйчжан и др. Диэрцы шицзе дачжань (Вторая мировая война) 1939 – 1945. Пекин, 1984. С. 505-506.

[31] Цит. по: Зимонин В.П. Последний очаг Второй мировой. М., 2002. С. 132.

[32] Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование. М., 1993. С. 223.

[33] ЦАМО. Ф. 66. Оп. 178499. Д. 2, 3, 4, 8, 9 и др.