На упаковке "треска", внутри - что-то совсем на северную рыбку не похожее. Коллеги из московской редакции "КП" купили в сетевом магазине продукт, который даже в лаборатории за треску не признали. В компании, которая стейки породила на свет розничной торговли, развели руками. Мол, что нам мурманские рыбаки продали, то мы и разделываем.

- Рыбу мы покупаем уже замороженной у мурманских рыболовов. Тушки режут и фасуют в твердом виде. Дальше они отправляются в магазины. Никакой фальсификацией мы не занимаемся, - заявил "КП" сотрудник фирмы "Ленморпродукт".

Да и в столице Заполярья ситуация не лучше. Зимой мурманские магазины вообще констатировали дефицит трески. Так что куски сайды под видом трески - еще цветочки.

Впрочем, и та рыба, что попадает на прилавки наших магазинов, в цене растет так, что хоть за голову хватайся! Как же так вышло, что Мурманск, некогда бывший рыбной житницей страны, оказался в позиции "сапожник без сапог", а незамерзающий порт все больше специализируется на перевалке угля, чем на снабжении страны рыбой?

У Сергея Махотина несколько малых траулеров, в порту их называют "мартышками". Совершать долгие рейсы они не могут, не хватает автономности. Выходят на промысел на несколько дней, заполняют трюмы охлажденной рыбой и сдают ее в порт. Ловят, кстати, и треску, которая подороже, и пикшу, отпускная цена которой ниже. На берегу сдают безголовые потрошенные тушки на фабрики.

- То, что пикшу и даже сайду выдают за треску, бывает. Но это вопрос не к нам, а к торговле. Мы сдаем рыбу на берег в охлажденном, еще раз подчеркну, в охлажденном виде, свежую! Тут уж кто угодно отличит треску от пикши, - Сергей Махотин категоричен и уверен, он взвешивает каждое слово и готов за него отвечать.

- Вот у вас графики с ценами на треску и объемами квоты, они как взаимосвязаны?

- Выходит, что напрямую, - Сергей Анатольевич раскладывает таблицы с мелкими цифрами и выделяет маркером именно треску. - В квотах (объемы рыбы, которые разрешает выловить государство. - Ред.) разбираетесь? Есть прибрежная - та, что ловят внутри 200-мильной зоны - и океаническая - та, что ловится за ее пределами. Есть еще квота третьих стран и научная, если их объемы не выбраны, то Северный научно-промысловый совет перераспределяет их. Раньше научная со свистом уходила тем, кто ловит в океане, а квоту третьих стран отдавали нам, прибрежникам. Но это полторы, в лучшем случае три тысячи тонн… А научная - это в среднем уже 10 тысяч.

Мы за нее боролись с 2009 года на всех фронтах. Ситуация изменилась только в прошлом, когда ввели санкции. Появился термин "импортозамещение", и государство поняло, что надо давать работу собственному берегу: тут и рыбопереработка, и сопутствующие все инфраструктуры.

Прошлой осенью нам впервые отдали научную квоту, это почти 9,5 тысячи тонн. Жаль, что только в ноябре - декабре осваивать пришлось в штормовой период.

Махотин берет другую таблицу:

- Теперь цены. В конце года прибрежники добивали научную квоту, массово начали поставлять в ноябре - декабре на берег рыбу и сдерживали рост цены. В ноябре оптовая на треску была 147 рублей, а в декабре, несмотря на рост курса доллара, опустилась до 140. В январе добавленная квота кончилась, дадут еще или нет, было непонятно… Вот вам сразу и рост цены, на который мы не могли повлиять. В это время курс доллара был сумасшедший!

Проблемы были и у рыбопереработчиков на берегу. Говорят же, что один рыбак обеспечивает работой 9 человек на берегу. Это сотрудники рыбзаводов, судоремонт, снабженцы. Прибрежная квота 100% вылавливается и привозится на российский берег, а промышленная практически с таким же результатом морозится и уходит за рубеж с низкой степенью проработки. Вот и выходит, что на наших судах и нашей рыбе работает норвежский берег.

- Знаете, как это называется? Дикий-дикий экспорт это называется, погоня за прибылью, сдавать замороженную рыбу за доллары за рубеж выгоднее, - заканчивает наш разговор Сергей Анатольевич.

Вернуть рыбу на российский берег волевым решением властям мешают доходы рыбопромышленников-экспортеров. Суда и компании, зарегистрированные в Мурманске, от своих норвежских сделок стабильно платят налоги.

- Мы тоже налоги платим, - парирует Махотин, - давайте считать. Наши суда, ООО "Севрос" и ООО "Бионорд", привезли в порт в прошлом году 3052 тонны охлажденки и почти 50 миллионов налогов в бюджеты всех уровней заплатили. Всего же в прошлом году охлажденной рыбы в Мурманск поставили 30 тысяч тонн, значит, в 10 раз больше и налогов. Стало быть, это чуть ли не полмиллиарда! Налоги и сборы платят и те фирмы, которые обслуживают наши суда. Как это модно говорить, кумулятивный эффект?

У Сергея Анатольевича и на этот счет есть цифры. Готовясь к майскому СНПС, который снова отдал прибрежникам научные квоты, рыбаки заказали исследование, чтоб понять, сколько денег принесли российскому берегу. В таблице - цифры администрации порта Мурманск и данные кафедры экономики Мурманского государственного технического университета.

- Мы принесли 1 миллиард 127 миллионов на берег, да еще и сырье отдаем рыбофабрикам без предоплаты, то есть по системе товарного кредита. А что делать, охлажденка - это скоропорт, должна за 3-4 дня поступить на переработку.

Союз рыбопромышленников Севера, тот который объединяет океанистов, находится на пятом этаже "сталинки" в центре Мурманска. Скромные несколько кабинетов и конференц-зал. На столе тортик и чашки с кофе в честь Дня рыбака. Суровые мужчины, по много лет отходившие в моря, немногословны и общаться с прессой, несмотря на праздник, не особо настроены.

- А в советское время как было устроено? Почему рыба была в магазинах дешевле мяса?

- Не злите людей воспоминаниями о Советском Союзе. Ничего, кроме негатива, не спровоцируете. Тогда все было по-другому, - категоричен Вячеслав Константинович Зиланов, заслуженный работник рыбного хозяйства России, - по-другому. При рынке этого не повторить.

Ударившись в воспоминания, рыбопромышленники рассказывают, что сдавали треску на советский берег по оптовой цене, а на прилавок она уходила с ценником в 10 раз меньше. Разницу покрывала та самая командно-плановая экономика. Выходило, что и рыбаки при работе и не в накладе, и покупатель доволен. При рыночной экономике система рухнула, а цена на рыбу поползла вверх. Причем на всех стадиях цепочки "море - прилавок".

- Мы продаем треску оптом за условные 150 рублей, а в магазине ценник уже 300, потому что первый покупатель накинул 20%, второй еще 20%, рыбопереработчики свои 20%, а в сетях на товар положили уже не только доставку, но и расходы на электричество, на персонал. Бизнес есть бизнес.

На вопрос "Что делать?" в Союзе рыбаков ответов не дают, разве что предлагают государственно урегулировать максимальную наценку на рыбку в торговых сетях.

Если верить официальным данным, улов заполярных предприятий постоянно растет. В 2012 году суда мурманских компаний смогли поймать 577 тысяч тонн морских биоресурсов, а прошлом - уже 672 тысячи тонн. На наполняемости прилавков эти цифры никак не отражаются, даже наоборот: экспорт загоняет официальную статистику в отрицательные значения.

Старший научный сотрудник института экономических проблем Кольского научного центра РАН Анатолий Михайлович Васильев изучением российской рыбной промышленности занимается с 1970-го. На вопрос "Где рыба?" он лаконично отвечает:

- Увезли на экспорт. И пикшу, и треску. С конца прошлого года, когда цены подскочили, рыба пошла за границу. Мы получаем информацию для анализа каждый год, так вот, за 2014-й сравнили, просчитали и вышло, что на экспорт трески поставили больше всего улова. Вот такой парадокс.

Анатолий Михайлович показывает таблицу, в которой видно: уловы Мурманской области, отправленные на экспорт, росли с 2012 года. В прошлом дошло до парадоксальных 109 процентов.

- Как же такое может быть?

- Может быть, где-то информацию нам, конечно, не самую качественную предоставили, а может, прикупили еще где-то рыбу и перепродали на экспорт. У архангельских предприятий например.

- Но это хорошо для экономики? Ведь заработав на экспортной продаже рыбы, предприятия пополняют бюджет области?

- Налоги у нас сейчас платятся по новой системе, у нас же сельхозналог. Где-то 4-5 копеек на рубль товарной продукции выходит. Так что налог мизерный.

Но есть закон "О госрегулировании внешнеторговой деятельности". Почитайте внимательно, там есть статьи, в соответствии с которыми власти могли бы ограничить экспорт. Там так написано, что ограничения вводятся, если это угрожает национальной безопасности. Если нет трески на рынке, это уже национальная безопасность. По-другому никак, ведь возить за границу со всех сторон выгоднее, чем продавать в России.

- Но не все же уходит? Даже несмотря на парадоксальные цифры статистики, часть рыбы поставляется на берег. Охлажденщики в порт Мурманск в прошлом году привезли 30 тысяч тонн.

- Поставляют на внутренний рынок столько рыбы, чтоб держались высокие цены. Если цена филе обес-шкуренного у нас стала ниже норвежского только на треть! Притом что там зарплаты выше в 3-5 раз. Можно сделать вывод, что рыба будет уходить очень слабо, она нашим гражданам просто не по карману.

У нас нет региональной сбытовой компании для торговли рыбопродукцией внутри региона и за его пределами. Ни в Мурманске нет, ни в каком другом регионе России, а в зарубежных странах есть. Взять хотя бы Норвегию, она нам роднее всего, она рядом. Пожалуйста, берите, перенимайте опыт. Там покупкой сырья от рыбаков руководят специально созданные шесть кооперативов, которые самими рыбаками и содержатся.

Они же финансируют работу экспортной конторы. Государство никаких затрат не несет. Это все содержат рыбаки, потому что они не имеют права поставлять продукцию за границу, не получив лицензию от экспортного совета. Это, кстати, очень доходные организации, в Норвегии они считаются богатейшими.

У нас тоже можно сделать рыбную биржу по аналогии: повесить на рыбаков, они имеют сейчас очень высокий доход и от этого не обеднеют.