Название реки Юкон с языка индейского племени гуичин (Gwich’in) означает Большая река. Оно точь-в-точь совпадает с названием одноименной реки на Камчатке. Только вот разница между ними огромная.

Длина реки Юкон 3700 (по другим данным 3187) километров, против 285 километров камчатской реки Большой, площадь бассейна - 855 (или 832 в зависимости от того, какой исток реки берется за основу) тысяч квадратных километров - против десяти тысяч. Река протекает по территории двух государств - начинается в озере Атлин в Британской Колумбии (Канада), а затем возле городка Форт-Юкон, уже на территории Аляски (США) впадает в залив Нортон Берингова моря. Нижнее течение реки носило прежде название "Квикпак", что в переводе с эскимосского также означает "Большая река".

О бассейне аляскинской реки Большой мы с вами больше знаем по одному из ее притоков, который индейцы называли Тшондэк, а пришельцы, переиначив это слово на свой лад, стали называть Клондайк - в многочисленных ручьях, впадавших в него, было обнаружено большое количество золотого песка. Особенно крупные самородки приносил ручей Рэббит-Крик, вскоре переименованный старателями в Эльдорадо. Обо всем этом нам поведал знаменитый Джек Лондон (Джон Гриффит) в своих бессмертных романтических произведениях, таких, например, как "Белый клык".

И потому, наверное, под впечатлением "золотой лихорадки" и того количества жертв, которые она породила, он писал о самом Юконе так: "Чем больше я смотрю на реку, тем больше страху нагоняет она на меня!".

Первыми из европейцев реку Юкон освоили русские. И что больше всего поразило меня и моих спутников, побывавших нынешним летом в здешних местах, коренные жители Юкона, с которыми мы встречались на всем протяжении аляскинской части бассейна от поселков Сен-Мэри (на реке Андреевой), Питкас Пойнт и Галина (Galena) в низовьях реки до города Фарбенкс в средней ее части, бережно и по-доброму хранят память о своих русских родственниках и исповедуют православие, носят русские имена и фамилии, используют в своем обиходе много русских слов. И поэтому, чем больше мы общались с местными жителями, чем больше времени проводили на реке Юкон, тем ближе и роднее становились нам его жители, тем более понятными становились их проблемы…

В годы "золотой лихорадки" на Клондайке собиралось до 40 тысяч золотоискателей. Теперь здесь постоянно проживает не более двадцати тысяч человек - в маленьких компактных поселениях, добраться до которых можно только по воздуху. Раньше связывались по воде, но сегодня стоимость бензина поднялась до 8 долларов за галлон, так что на реке сегодня не разгонишься ездить по гостям, еще и поэтому здесь так по-детски радуются гостям.

Немного и о гостях. Нас - камчатцев - было шесть человек. И пять человек с Канады - члены международной комиссии по Юкону Pauline Frost и Don Toews, индейцы - Franklin Patterson, Michelle Telep, Jordan Mullett.

Нашу делегацию представляли представители коренных народов Камчатки - камчадал Эдуард Анисимов, руководитель Ассоциации КМНС г. Елизово, и представитель эвенского народа Татьяна Мельникова. Мы с Андреем Пятко, председателем общественного Совета "Сохраним лососей ВМЕСТЕ!" Елизовского района, президентом Камчатской краевой федерации по любительскому и спортивному рыболовству, представляли камчатскую общественность (я как президент Камчатского регионального общественного фонда "Сохраним лососей ВМЕСТЕ!" и заместитель председателя общественного совета Усть-Большерецкого района). С нами в этой поездке были и жены - Наталья Пятко и Татьяна Вахрина, так как в планах, предложенных организаторами этого мероприятия - международным Центром дикого лосося (директор российской программы Мариуш Врублевский и менеджер Лэйла Лодэр) - была и неофициальная часть - мой собственный юбилей на малой литературной родине - в Русской Америке, истории которой я посвятил многие страницы в своих книгах. Это был подарок к юбилею. А какой юбилей, если рядом нет самого близкого человека. А если учесть, что и Наталья и Татьяна - камчадалы "русской крови": одна - потомок русских крестьян-старожилов (часть из которых потом осела в Русской Америке), а другая - потомок казаков-землепроходцев, которые эту Русскую Америку осваивали, то у нас получилась замечательная интернациональная группа с самым широким спектром интересов, вызвавший обратный и столь же широкомасштабный интерес со стороны хозяев Юкона, которые готовы были часами расспрашивать нас о таинственной России и совсем неизвестной им Камчатке, кровную родственную связь с которой они ощущают и по сей день, искренне этим гордясь.

Но главная - рабочая - цель нашей поездки заключалась в том, чтобы выяснить и рассказать у нас в России о том, как местные и коренные жители бассейна реки Юкон - на всем протяжении этой Великой (если говорить о более точном переводе названия) реки - сохраняют запасы чавычи, которые, как и у нас в бассейне реки Большой, находятся на критическом уровне, особенно на главнейших для нее нерестилищах в Британской Колумбии - за тысячи километров от тех мест, где мы побывали.

По мнению представителей канадской делегации, в составе которой было два члена международной комиссии по реке Юкон, созданной на основании договора между Канадой и США по сохранению запасов чавычи в бассейне этой реки, сорок процентов (или не менее 45 тысяч производителей) всего стада юконской чавычи должно возвращаться в верховья Юкона для восстановления прежних запасов, которые позволят аборигенам Канады вести промысел чавычи для удовлетворения личных потребностей.

На сегодняшний день коренные жители Аляски и Британской Колумбии приняли общее солидарное решение о полном запрете вылова чавычи на всем протяжении реки в путину 2014 года. И одной из целей канадской делегации была тщательная ревизорская проверка исполнения этого решения. Которое, кстати, почти неукоснительно соблюдается.

Нужно сразу сказать, что между жителями бассейнов аляскинской и камчатской Великих Лососевых рек - Юкона и Большой (впрочем, и многих других) -есть коренное различие и в праве на вылов рыбы для личного потребления.

На далеком северном Юконе все население, прожившее здесь на постоянной основе больше года, имеет право на свободный и практически никем и ничем не ограниченный вылов рыбы для личного потребления - для жизнеобеспечения. Это священное - никем и никогда не отменявшееся, как у нас, на Камчатке, -право людей, живущих в условиях Крайнего Севера, на жизнь. Норма потребления определяется самими людьми и носит условно-заявительный характер (можно вылавливать и больше, чем поначалу захотел, но только нужно обязательно отчитаться за каждый "хвост").

В Канаде право первой (то есть коренной) нации на рыбу закреплено Конституцией страны - это тоже их священное право, нормативная база которой определяется традиционным образом жизни, то есть фактически не определяется никем - только потребностями.

Но не стоит хлопать в ладоши от умиления и восторгов по поводу того, насколько уважительно относятся в Северной Америке к аборигенам и их традиционной рыбалке. Это не простой вопрос. И на него мы не нашли однозначного ответа. А угрожающее для популяции состояние юконской чавычи говорит, что не все в этом вопросе "есть хорошо".

И нас же в данном случае, безусловно, интересовал, прежде всего, тот факт, что запасы чавычи в Юконе начали катастрофически сокращаться. И если еще двадцать лет назад наблюдалось колебание численности в разумных пределах "спад-подъем", то в последние десять лет кривая численности направлена исключительно вниз и никакие меры регулирования эту кривую не выправляют. Поэтому и использована самая крайняя из мер - полный запрет промысла, мораторий.

На Камчатке, как нам известно, существует две глобальные причины катастрофического состояния запасов чавычи в бассейне реки Большой. Это результат деятельности крупномасштабного дрифтерного промысла в море. И массовое браконьерство в реке.

Массового браконьерства в реке Юкон не должно быть по определению. Там ловили и ловят лососей абсолютно все и абсолютно законно в соответствии со своими личными биологическими потребностями.

Следовательно, что-то из рук вон выходящее происходит сегодня в море? И, действительно, наука говорит о том, что на траловом промысле минтая в исключительной экономической зоне США происходит весьма серьезный прилов тихоокеанского лосося.

До введения в 1978 году исключительной экономической зоны американцы не ловили минтай. Впрочем, и мы его ловили тогда только для "технических целей" - на жир и муку. Но после 1978 года, когда были закрыты для СССР многие прибрежные рыбопромысловые районы, и мы были вынуждены вернуться домой, в дальневосточные моря, минтай стал объектом №1 для промысла (и не потому, что он был тогда востребован в мире - это пришло уже в новом тысячелетии, а потому что был самым массовым объектом для промысла и позволял выполнять пятилетний план и вести социалистические соревнования). У американцев было по другому: они неожиданно оказались владельцами крупнейшего в Беринговом море стада минтая, не ловить который было нельзя - по международному праву тогда в ИЭЗ США должны были войти другие страны (прежде всего Польша, Япония, СССР, Китай, Южная Корея) и освоить эти запасы минтая. И в срочном порядке США создали свою армаду больших морозильных траулеров и супертраулеров, способных "без помощи" других стран освоить миллион тонн рыбы, спроса на которую тогда еще не было. И вот тогда можно было еще решить вопрос с приловом более ценной чавычи, так как именно она была востребована на американском рыбном рынке. Но чавычи было много. Ее всем хватало. И проблема прилова никого особо не трогала и не волновала.

Но сегодня минтай по его востребованности на рыбном рынке мира стал рыбой №1.

Промысел в исключительной экономической зоне США приносит миллиарды долларов прибыли.

И теперь на кону две величины - миллиарды долларов на одной из чашек весов и десятки тысяч экземпляров чавычи на другой. Отгадайте с трех раз - какая из чашек перевесит? И на чьей стороне главная сила любого капиталистического государства?

Вожди индейских племен, с которыми мы встречались в Фарбенксе, утверждали, что в море прилавливают и уничтожают двадцать процентов от общего стада юконской чавычи. Федеральные чиновники, с которыми мы встречались в Анкоридже, говорят только о трех процентах.

Индейцы руководствуются эмоциями. Чиновники - вроде как фактами: на каждом траулере находятся по два наблюдателя, которые тщательно фиксируют прилов, в котором доля лососей, действительно, велика - до шестидесяти процентов. Но сама доля всего прилова, как считают в госслужбах, не столь масштабна - отсюда и вытекают только три процента от юконского стада чавычи, которое облавливается в море.

Следовательно, причина трагедии юконской чавычи имеет не морские корни или не столь серьезно зависима от тралового промысла минтая, как это утверждают индейские вожди? Или лукавят, как и в России, государственные чиновники, снижая (на бумаге!!!) фактический прилов в разы? Не случайно на встрече с жителями Сен-Мэри одна из женщин заявила очень категорично:

Но канадская делегация, в составе которой было три представителя индейцев Британской Колумбии, тоже считают, что проблемы с чавычей рождаются в самой реке Юкон - в аляскинской ее части. И путина 2014 года должна показать - сколько производителей чавычи и в какой пропорции по отношению к общему количеству зашедшей в Юкон царь-рыбы пересечет государственную границу двух стран на реке Юкон, если промысел этой рыбы здесь повсеместно и на добровольной основе запрещен. В конце июля, когда мы были на Аляске, эту границу пересекло еще незначительное количество рыбы, которой нужно было преодолеть две тысячи километров.

И поэтому канадцы были настроены несколько воинственно, полагая, что договор в нижней части Юкона не исполняется или исполняется ненадлежащим образом, так как одновременно с запретом на промысел чавычи открыт промысел на лов кеты (обычны для Юкона четыре волны подходов чавычи, часть из которых совпадает со временем хода кеты). А кету здесь ловят тремя способами - "водяными мельницами", построенными на основном пути движения рыбы и вычерпывающими живой лосось, что позволяет отпускать чавычу; огромными сачками, которые также позволяют отпускать чавычу; и жаберными сетями, откуда чавыче уже живой практически не уйти. И последним, как считают и канадцы, и федеральные чиновники, жители нижнего Юкона могут злоупотреблять. То есть на Юконе в 2014 году отмечены факты бытового, как мы называем это явление в России, браконьерства, и называют уже возможные суммы штрафов в 500 долларов.

Можно, конечно, объяснить этот факт русскими корнями аляскинских аборигенов - - русским менталитетом, склонным нарушать все, что запрещено.

Но дело гораздо серьезнее, чем мы думали.

На встрече с индейцами поселка Галина с большой и яркой речью о той беде, что случилась с лососем реки Юкон, выступил 99-летний местный житель Сидней, уроженец этих мест, сын индеанки и шотландца-золотоискателя, на глазах которого произошла эта экологическая катастрофа. И он обвинял во всем происшедшем самих жителей Юкона.

А позже была еще одна встреча - с местным жителем Яковом, который более двадцати лет прожил на Юконе, и многие годы батрачил на Сиднея, который занимался коммерческим выловом лососей и в период путины ежедневно отправлял самолетами (а Галина имеет огромный аэродром, построенный в 1930-х годах для поставок в период Великой Отечественной войны самолетов в СССР по ленд-лизу) 100 тысяч фунтов чавычи. Он своими глазами и своими руками видел и добывал для Сиднея рыбу, черпая ее "мельницами" - в час добывалось до 400 одних только самок, так как на Юконе процветал тогда икряной бизнес - японцы по хорошей цене скупали икру в ястыках. В нижней части Юкона работало на рыбе, добываемой коренными жителями, четыре рыбоперерабатывающих завода, выпускающих свежеохлажденную продукцию для ее последующей глубокой переработки в других местах. Каждый выпускал в сутки до 50 тонн такой продукции. Икра была также предпочтительным продуктом - на нее был большой спрос. И этот спрос удовлетворялся сполна.

Помимо этого практический каждый взрослый мужчина на Юконе прежде держал ездовых собак, которые употребляли в пищу все тот же лосось. Правда, разбогатев на икре, рыбаки и охотники обзавелись современным транспортом - снегоходами и квадрациклами (практически у каждого жителя Сен-Мэри), моторными лодками и катерами, автомобилями (в Галине).

Яков, пришедший на лондоновский Юкон за романтикой, столкнулся с жестокой действительностью и прагматизмом, и богатейший рыбный Юкон за годы пребывания Якова на этой земле опустел на его глазах, как и те золотоносные ручьи, которые иссякали от человеческой алчности во времена, о которых писал любимый на Аляске и в России Джек Лондон.

В свое время "русская икра" погубила Амур. Это было в конце XIX столетия. Но запасы амурской кеты так и не восстановились.

В конце ХХ - начале ХХI века "икряная лихорадка" обрушилась и на Юкон. И теперь потребуется не только добрая воля людей, живущих на этой реке, но и многие годы ожидания- пока не оживут заново нерестилища в верховьях Великой реки, которые полностью опустели, как рассказывали нам канадские индейцы.

Когда мы возвратились в Анкоридж, который мы покинули неделю назад для путешествия по Юкону, город - а это самое крупное поселение Аляски (более трехсот тысяч жителей) - поразил нас - улицы были пусты, безлюдны, непривычно мало было на дорогах и автомобилей. Секрет оказался прост - каждый местный житель Аляски имеет право поймать (там, где это возможно) двадцать пять лососей (конечно же, ценных видов) для личного потребления, а в это время как раз и начался "золотой сезон" и все жители Анкориджа, с малу до велика, выехали в выходные дни на рыбалку.

И еще одна деталь, которая бросилась в глаза - лосось перестал играть в символике Аляски ту свою первостепенную и первозначную роль, которую он играл прежде. Нам с трудом удалось найти кое-что из сувениров, но это была только лишь жалкая доля из того лососевого изобилия сувенирной продукции на Аляске, с которой мы столкнулись и были ошарашены этим богатством в начале 1990-х годов, когда некоторые из нас впервые побывали в Русской Америке.

И последнее - в дни нашего пребывания в США решался на государственном уровне вопрос о судьбе богатейшей лососевой реки Аляски (а значит и планеты) Медной (Купер), в бассейне которой обнаружены несметные богатства, которые предлагается разрабатывать открытым способом.

Снова на чаше весов деньги и лосось.

Деньги уже перетянули свою чашу в штатах Калифорния, Орегон, Вашингтон. И лососей там не стало. Теперь государство вкладывает миллиарды долларов в рыбовосстановление. И бессильно разводит руками - деньги не воспроизводят живого лосося.

Деньги уже перетянули чашу весов и на юге Аляски. В итоге была получена планетарная катастрофа при аварии, случившейся с нефтяным танкером "Эксон Валдез", последствия которой также попытались залатать все теми же рыбоводными заводами.

Теперь на чаше весов очередная порция лососей…

А деньги, как говорят не только в Америке, но уже и в современной России, решают все.

То есть у нас с Большой аляскинской рекой одни и те же проблемы - человеческая алчность. Золотая, икряная, нефтяная и прочая, прочая, прочая экспансии, от которых лихорадит планету, и под пагубное влияние которых подпадают по желанию и без такового все, без исключения, народы - и пришлые, и местные, и коренные…