Биография этого человека весьма насыщена. Он входил в состав высшего руководства рыбной отрасли нашей страны. Был директором департамента рыбохозяйственной политики Минсельхоза России. Возглавлял головной рыбохозяйственный институт. Он доктор наук, автор и соавтор многих научных статей и нескольких книг, в том числе "Основы рыбохозяйственной политики России".

Если мы попробуем составить список наиболее заметных персон в современном отечественном рыболовстве, то в такой список, несомненно, войдет Анатолий Николаевич Макоедов. Предыдущее интервью с А. Н. Макоедовым, размещенное на нашем сайте в ноябре 2012 г., вызвало колоссальный интерес. Было зафиксировано рекордное для нашего сайта количество просмотров - более 3,5 тыс.

Сегодняшнюю нашу беседу мы решили приурочить к предстоящему 55-летию Анатолия Николаевича.

* * *

А.Н. Макоедов: Сергей Иванович, интересно как Вы сами отвечали на такой вопрос, когда Вам исполнилось 55? Если я скажу, что, конечно же, нет. Так мало пройдено дорог, так много сделано ошибок, ну и так далее, то ведь никто знающий меня не поверит. Прежде всего, потому, что скромность - это не самое сильное мое свойство. Если же скажу, что иной оценки я не заслужил, то это будет явный перебор. Тем более, оценки нам не мы выставляем.

Действительно, как-то совершенно незаметно пробежало 55 лет. Что сделано, то сделано. Что не сделано, то, бог даст, сделаем.

А.Н. Макоедов: Мне повезло с учителями. Причем это не традиционная на юбилейных мероприятиях дежурная фраза. Мне, действительно, по крупному повезло с учителями. Евгений Александрович Зиновьев - заведующий кафедрой, на которой я специализировался в Пермском государственном университете - заразил меня любовью и преданностью к выбранной профессии. Ростислав Михайлович Викторовский - заведующий лабораторией в магаданском Институте биологических проблем Севера, где я проработал первые 13 лет своей трудовой биографии, глубоко порядочный и высоко эрудированный человек, к сожалению ушедший от нас в прошлом году - внедрил в мое сознание высокую первостепенную значимость именно этих качеств.

Мои учителя постоянно внушали, что если за что-то берешься, то делать это надо лучше всех. Эти люди не только научили учиться, а значит и постоянно совершенствоваться, но и позволили понять одну очень важную, на мой взгляд, истину. Человек должен уважать себя сам. Такое уважение особенное. Его нельзя купить, или обеспечить высоким должностным положением. Сам себя не обманешь.

А.Н. Макоедов: В следующем году 1 ноября исполнится 20 лет со дня основания Чукотского отделения ТИНРО-центра. Полагаю, что есть и моя заслуга в том, что эта организация появилась и действует. Пять лет я руководил ЧукотТИНРО. Основная материальная база - прежде всего, производственные помещения - были сформированы именно в тот период. Тогда же мы опубликовали четыре монографии. Это был очень неплохой показатель для самого молодого научного подразделения отрасли. В конце 1999 г., когда я уходил с должности, в отделении работало 30 человек, из которых более 20 сотрудников, непосредственно связанных с научной деятельностью. Все приглашенные на работу сотрудники, а в основном это были молодые специалисты, в течение полугода получали отдельные благоустроенные квартиры. Если вспомнить, что происходило на российском Севере в 90-е годы, то создание ЧукотТИНРО я вполне заслуженно могу назвать существенным достижением. Однако, конечно, это не мое личное достижение. Велика роль тогдашнего начальника Чукотки Александра Викторовича Назарова и руководителя Чукотской инспекции рыбоохраны Михаила Ивановича Куманцова. Все трудности периода становления вместе со мной доблестно переживали сотрудники стартового состава ЧукотТИНРО. Время показало, что эти трудности были не напрасны.

Кстати, именно на Чукотке я начал замечать, что люди почти всегда достигают того, чего они действительно хотят достигнуть.

А.Н. Макоедов: Место работы я активно искал только раз в своей жизни. После окончания университета очень хотел поехать на Дальний Восток. Было два варианта: Магадан в академический институт и Петропавловск-Камчатский в местное отделение ТИНРО. Первый вариант был предпочтительнее. Он и выпал. Затем все последующие места работы и должности мне обычно предлагали. Я никого никогда об этом не просил. Помните: не верь, не бойся, не проси. Вот я и стараюсь по мере возможностей следовать такому правилу.

А.Н. Макоедов: Если правила той самой определенной среды, о которой Вы говорите, можно распространять на целую страну, то почему от подходящих лозунгов мы при этом должны отказываться. Когда к власти приходят интеллигенты в наколках, возникающий паханат - не место для первомайских лозунгов.

А.Н. Макоедов: Михаил Иванович Куманцов в 1999 г. был назначен генеральным директором только что созданного ФГУП "Национальные рыбные ресурсы" и пригласил меня на должность первого заместителя.

А.Н. Макоедов: Во-первых, Чукотка по своим климатическим условиям оказалась значительно сложнее Магадана. Насколько интересно было работать на Чукотке, настолько некомфортно там было жить. Во всяком случае, с точки зрения жителя средней полосы России. Поэтому я своим более молодым коллегам, приезжавшим после ВУЗов в НИЦ "Чукотка", а затем в ЧукотТИНРО всегда говорил, что они должны стараться работать так хорошо, чтобы в дальнейшем можно было позволить себе переезд в более теплые места, а не оказаться похороненными в чукотской вечной мерзлоте. Аналогичным образом я настраивал и самого себя. Во-вторых, медики, работавшие в Институте биологических проблем Севера, выяснили, что физиологические адаптации приезжающих на Крайний Север проходят таким образом, что после пятидесяти лет обратный переезд на Материк может быть крайне рискованным и привести к ранней смерти. В-третьих, трудности жизни на Севере становятся в значительной мере напрасными, если человек не отработал необходимый северный стаж в 15 лет, дающий право на более раннее получение пенсии. С учетом названных условий, оптимальное время для возвращения пришлых северян в привычные климатические широты находится в интервале от 37 до 45 лет.

Мне исполнился 41 год, когда поступило предложение переехать на работу в Москву.

А.Н. Макоедов: Не забывайте, что события происходили в конце 90-х годов. Более-менее развивалась лишь Москва. Жизнь в остальных городах страны тогда как-будто остановилась. Поэтому иные варианты не слишком привлекали в принципе.

А.Н. Макоедов: Конечно же, изменилось.

А.Н. Макоедов: Москва стала значительно больше. Теперь столичных жителей у нас в стране, занимающей 1/7 часть суши, уже не 10, а 20%. Если раздвинуть границы Москвы до границ России, то все россияне дружно станут москвичами и им будет некого ненавидеть. Хотя бы по такому признаку, как место регистрации. Представьте себе. Вы житель не Петропавловска-Камчатского, а Камчатского округа Сверхновой Москвы. Звучит!

А.Н. Макоедов: Что Вы! Такое планирование в принципе было исключено. В советское время чтобы жить в Москве, надо было здесь либо родиться, либо 10 лет перекантоваться в статусе лимитчика на самых непривлекательных работах. Мои планы на будущее, а точнее призрачные мечты были значительно приземленнее. Я полагал, что лет за 15-20 работы на Севере мне удастся стать доктором наук, вернуться затем в родной университет и со временем занять здесь должность заведующего кафедрой ихтиологии и зоологии позвоночных. Примерно так выглядели горизонты моего планирования в 1980 году, когда я уезжал в Магадан.

А.Н. Макоедов: Я уже упомянул диспропорции в развитии столицы и провинций. Кроме того, в нашей стране кардинально изменилось отношение правящих кругов к преподавателям и ученым. В 80-е годы работать в академическом институте или в университете было весьма престижно, а по достижении определенных уровней и вполне комфортно в финансовом отношении. Профессор, заведующий кафедрой, заведующий лабораторией получали достойную зарплату и были весьма обеспеченными людьми. Я это успел почувствовать даже на себе в конце 80-х - самом начале 90-х годов, будучи остепененным научным, а затем старшим научным сотрудником. Однако затем ситуация кардинально изменилась. Сложно подобрать пристойное слово, чтобы назвать то положение, в котором с тех пор пребывает научная и преподавательская интеллигенция. Разница между нищим ученым и профессиональным нищим заключается в том, что первый намного беднее.

К примеру, в настоящее время гарантированный доход заведующего кафедрой в моем родном пермском университете равен зарплате кондуктора трамвая и составляет около 20 тыс. рублей. При таких условиях не следует удивляться тому, что уровень образования в России такой низкий. Если раньше студенты могли равняться на своих преподавателей, мечтали пойти по такому же пути, то теперь подобные перспективы учащихся пугают.

А.Н. Макоедов: ФГУП "Национальные рыбные ресурсы" - это предприятие в начале наступившего столетия знал каждый работник отрасли. Такой динамики развития, по-видимому, не было ни у одной другой организации. Когда я пришел в "Нацрыбресурсы", на банковских счетах предприятия был ноль, а уставной капитал в виде павильона № 38 "Рыболовство" на ВВЦ представлял собой существенную обузу. Полуразваленное здание было оккупировано какими-то сомнительными братками-арендаторами, официально платившими по одному доллару за квадратный метр площади в год. Особенно запомнился кабинет директора павильона, густо уставленный тазиками на случай очередного дождя.

1999-й год сотрудники ФГУПа в количестве шести человек провожали за обшарпанным столом в одной из замызганных комнатенок на Рождественском бульваре, 12.

В течение года предприятие научилось эффективно зарабатывать деньги там, где наши предшественники постоянно показывали убытки.

А.Н. Макоедов: Вы правы. Все это было. Однако напомню некоторые факты. Государство изначально создало "Нацрыбресурсы" для того, чтобы именно через государственное предприятие реализовывать те квоты, за которые в том или ином виде государство или государственные предприятия взымали плату.

В то время на коммерческой основе осваивали часть промышленных квот отечественные предприятия, а также иностранные в рамках межправительственных соглашений. Кроме того, фактически торговали научными квотами. До 2000 года платные квоты государство реализовывало через пять частных предприятий, получавших 3% комиссии от заключенных с рыбодобытчиками договоров. Научные квоты также частично шли через эти предприятия и напрямую через институты.

Очевидное преимущество перевода упомянутых потоков под управление "Нацрыбресурсов" заключалось в следующем. Размер комиссии для российских предприятий был снижен в два раза, что пошло на пользу отечественному бизнесу. Одновременно иностранным компаниям ставки платежей поэтапно увеличивали. Как результат возрастали доходы в бюджет страны. Комиссионные, полученные ФГУПом, в значительной мере шли на развитие государственного предприятия.

Наиболее существенные изменения произошли в части формирования доходов от научных квот. До 2000 года рыбохозяйственные институты в целом получали около 50% от сумм, обозначенных в договорах с соисполнителями. При подключении "Нацрыбресурсов" к организации ресурсных исследований исполнение финансовых обязательств со стороны рыбодобывающих предприятий устойчиво возросло почти до 100%. Финансовые поступления от научных квот в большинстве отраслевых институтов по факту существенно возросли. При этом ФГУП в рамках такого взаимодействия получал 30-40% от общих выплат.

На вырученные средства "Нацрыбресурсы" провели глубокую реконструкцию павильона "Рыболовства". Кроме того, именно за счет этого предприятия значительное время обеспечивали ремонт, содержание и материальное обеспечение помещений Государственного комитета Российской Федерации по рыболовству. Сегодня об этом уже можно сказать.

А.Н. Макоедов: Что делать? У некоторых коллег деятельность ФГУПа в тот период времени вызывала большую антипатию. Однако если исходить именно из государственных интересов и опираясь на финансовые показатели, позитива все-таки было больше.

Не следует также забывать, что "Нацрыбресурсы" создали два отраслевых журнала - "Рыболовство России" и "Вопросы Рыболовства". Вмешательство именно этого предприятия предотвратило исчезновение авторитетнейшего отраслевого журнала "Рыбное хозяйство". Пришлось даже пожертвовать "Рыболовством России", поскольку эти два издания во многом дублировали друг друга.

А.Н. Макоедов: Полтора года. В мае 2001 года я был назначен на должность заместителя председателя Госкомрыболовства.

А.Н. Макоедов: Действительно те аукционы вызывали очень большое напряжение в отрасли. Почти все рыбопромышленники и управленцы приветствовали их отмену.

А.Н. Макоедов: Однако это уже совсем другая история.

Трехлетнее пребывание в должности заместителя председателя Госкомрыболовства считаю весьма полезным для себя. Опыт получил бесценный. Прежде всего, в плане понимания механизмов принятия управленческих решений в отрасли, в стране.

На мой взгляд, есть повод для определенной гордости за тот отрезок работы. Основы долгосрочного закрепления долей квот на водные биоресурсы были заложены в конце 2003 года после выхода известного постановления правительства № 704. У меня есть веские основания считать себя причастным к такому действу. Не только потому, что я возглавлял рабочую группу Госкомрыболовства, которая непосредственно занималась расчетом этих самых долей для каждого предприятия, но и потому, что перед этим я года два пропагандировал среди ключевых сотрудников аппарата правительства основные идеи, легшие в основу упомянутого постановления. Кстати, межведомственная комиссия, не нашла ни одной неточности в расчетах, представленных нашей рабочей группой.

А.Н. Макоедов: В данном случае речь идет о так называемых прибрежных квотах, которые распределяли на региональных уровнях. Это к вопросу о передаче некоторых полномочий субъектам федерации. Хотя можно все списать на проделки одного отдельно взятого регионального чиновника. С другой стороны, все, что происходило в рыбохозяйственном комплексе Камчатки в конце 2003 - начале 2004 годов, очень корреспондируется с известной фразой: "Меня обманывать нетрудно, я сам обманываться рад".

А.Н. Макоедов: Эти принципы в историческом аспекте конструктивны. В отрасли были заложены предпосылки для долгосрочного планирования. Некоторые коллеги предлагали закреплять не доли квот вылова, а промысловые мощности предприятий. При таком подходе в значительной степени сокращались возможности для сохранения основного противоречия отрасли - дисбаланса между добывающими возможностями отечественных предприятий и ресурсным потенциалом наших вод. Содержание обсуждаемого документа вполне позволяло существенно продвинуться в решении именно этого вопроса. Исходя из логики постановления 704, перед распределением квот необходимо было установить минимальные промысловые мощности для различных типов судов. Предприятия, промысловые суда которых не были бы обеспечены минимально допустимыми объемами, были бы исключены из процедуры распределения долей. Однако последовательность действий при реализации того постановления поменяли местами и вначале распределили и закрепили доли квот на вылов, а затем приступили к определению минимальных объемов вылова по типам судов.

А.Н. Макоедов: Документ датирован 20 ноября 2003 года. В Госкомрыболовство он поступил дней через пять. К 31 декабря надлежало завершить всю процедуру и утвердить квоты долей. На все про все отводился лишь месяц. Предстояло выполнить колоссальный объем работы, которой раньше никто не выполнял. Мы оказались в жесточайшем цейтноте. При этом начались политические интриги. В начале декабря отправили в отставку второго за год председателя Госкомрыболовства, лишь в мае назначенного. В этих условиях непросто складывались отношения в центральном аппарате отрасли. В том числе и на самом верхнем уровне.

Многие осознавали, что само постановление противоречило всей существовавшей на тот момент законодательной базе. Этим обстоятельством активно пытались воспользоваться те, кому не нравились новые правила игры. Как известно, постановление 704 давало серьезные преимущества предприятиям, которые в предыдущие три года наиболее активно покупали квоты на аукционах. При этом были ущемлены интересы многих пользователей с более длинной промысловой историей. К этому можно добавить деятельность разнообразных саботажников, лоббистов, кидал и т.п. типажей. Побочные эффекты реализации постановления № 704 летом 2004 проявили себя в виде громкого уголовного дела с очень тяжелыми и для отдельных людей, и для всей отрасли последствиями.

В таких вот условиях формировали новые принципы работы рыбохозяйственного комплекса.

А.Н. Макоедов: История подготовки "Закона о рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов" - отдельный сюжет для небольшого рассказа. Как известно, этот закон рождался в течение 12 лет. Мне довелось близко соприкоснуться с ним на заключительном отрезке. Вы помните, в 2002 году закон был принят Государственной Думой, одобрен Советом Федерации, но Президент страны наложил на него вето.

Весной 2004 года появились слухи, что сложившиеся после только что прошедшей административной реформы условия благоприятствуют принятию закона о рыболовстве. Необходимо было срочно подготовить новую редакцию, поскольку предыдущий проект уже не соответствовал сложившимся на тот момент реалиям рыбного хозяйства. Данную работу поручили только что созданному в Министерстве сельского хозяйства Российской федерации департаменту рыбохозяйственной политики, куда в мае 2004 года я был приглашен на работу в качестве заместителя директора. Директором был назначен Владимир Федорович Корельский, в 1991-1996 годах возглавлявший центральный аппарат рыбной отрасли.

Сроки, как всегда поджимали. На 7 июля 2004 года в Южно-Сахалинске было запланировано Всероссийское совещание о повышении эффективности функционирования рыбохозяйственного комплекса Российской Федерации и его законодательного обеспечения. На этом совещании предстояло обсудить проект закона. Министр Алексей Васильевич Гордеев установил срок готовности документа к концу июня. При нашем департаменте была создана комиссия, в которую вошло около 30-ти человек. Эта комиссия собиралась по два раза в неделю, а иногда и чаще. Долго заседали. Участники обменивались идеями, критиковали предложения друг друга, всячески афишировали себя. В общем, все как обычно в таких случаях: законотворческий процесс шел полным ходом. К сожалению, никакой документ в результате столь интенсивной деятельности рождаться и не думал. Весь пар уходил в свисток.

Дней за десять до установленного срока я зашел к директору департамента и спросил его, что он собирается делать, чтобы подготовить проект закона к обозначенному сроку. Владимир Федорович переадресовал мне мой же вопрос. Поскольку руководству лучше задавать только те вопросы, на которые у вас уже готов ответ, то я предложил организовать дальнейшую работу, опираясь на один из законов Паркинсона. Создать группу из пяти человек, которая будет не имитировать подготовку документа, а реально займется такой подготовкой. Такая группа, в которую, кроме В.Ф. Корельского и меня, вошли еще три человека, появилась и в автономном режиме быстро подготовила необходимый проект.

Версия закона, изложенная на 55 страницах и содержавшая 13 глав и 81 статью, оперативно была одобрена в Минсельхозе России и поддержана рыбопромышленниками.

Материалы того сахалинского совещания, где представлен министерский вариант закона о рыболовстве, опубликованы, и поэтому интересующиеся всегда могут прочесть проект этого документа в том виде, как он выглядел перед направлением в Государственную Думу.

После доработки в Думе вместо вполне сбалансированного документа появился некий обрубок на 18 страницах, где не было ни одной нормы прямого действия. Но самое неприятное заключалось в том, что думский вариант был лишен какой-либо внятной концептуальной основы. Принятие закона в таком виде было равносильно непринятию его вообще.

А.В. Гордеев согласился с нашей оценкой подготовленного в Думе проекта и, используя свой политический опыт, сумел добиться того, чтобы сотрудники департамента рыбохозяйственной политики вместе с Комитетом по природным ресурсам Думы и Правовым управлением Администрации Президента России доработали проект закона. До рассмотрения документа Государственной Думой в первом чтении оставалось всего лишь 3 дня.

За оставшееся время мы вчетвером, довольно жестко отсекая различных добровольных помощников, подготовили 50-ти страничную версию, которая, практически, в неизменном виде в декабре 2004 года и стала ФЗ № 166 "О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов".

А.Н. Макоедов: Действительно, в дополнение к закону нужно было подготовить 15 постановлений Правительства и примерно столько же приказов по Министерству. Организовывать эту работу пришлось уже мне, поскольку в 2005 году я был назначен директором департамента. Забегая вперед, скажу, что сотрудники департамента неплохо справились с этой задачей. Работа отрасли проходила без сбоев и отчетные данные по уловам в 2005 году оказались выше, чем в 2004.

Теперь что касается так называемых отсылочных норм. Многие полагают, что хорош тот закон, в котором полностью прописан регламент всех сторон деятельности, находящейся в данной законодательной сфере. Возможно для тех ситуаций, когда есть четкое понимание что такое хорошо и что такое плохо, подобный подход предпочтителен. Однако рыбохозяйственная деятельность, во всяком случае, в нашей стране слишком далека от некоего равновесного состояния. Поэтому законодательная регламентация каких-либо неудачных новаций значительно сильнее затрудняет работу отрасли, нежели документы, принятые правительством или профильным ведомством. Исправление ошибок в первом случае более затруднено. В этом отношении можно вспомнить страсти, возникшие вокруг спортивного и любительского рыболовства после одной незначительной поправки закона.

А.Н. Макоедов: Так их закрепили не на 5, 10, 20 или 25 лет. Фактически доли квот распределили между пользователями на бессрочный период.

А.Н. Макоедов: Согласно статье 31 ФЗ № 166 с пользователями заключают договор о закреплении долей квот добычи водных биоресурсов на десять дет на основании данных государственного рыбохозяйственного реестра об объеме добытых такими лицами водных биоресурсов за девять лет, предшествующих расчетному году. Иными словами сформированный круг пользователей четко обозначен, и он стабилен. Лица, наделенные долями квот в 2003 году, стали пользователями фактически на вечные времена. Каждые десять лет происходит не изменение входящих в этот круг предприятий или индивидуальных лиц, а лишь возможная корректировка долей квот. Допустимость такой корректировки со стороны государства - основного собственника водных биологических ресурсов - вполне разумна. Действительно, если по тем или иным причинам предприятие не уделяет должного внимания промыслу какого-либо объекта, доставшегося ему на предыдущем историческом отрезке, то почему государство должно поощрять положение дел, при котором кто-то может вести себя как собака на сене? Многие считают, что надо искоренять так называемых квотных рантье.

По сути, временные отрезки, обозначенные в упомянутой статье закона, обозначают не что иное, как периодичность аттестации пользователей государственной собственностью. Для сравнения, федеральные государственные унитарные предприятия, которым в пользование предоставлены материальные ценности, порой значительно уступающие рыночной стоимости некоторых долей квот водных биоресурсов, проходят подобные аттестации - балансовые комиссии - ежегодно.

А.Н. Макоедов: Заметьте, я этого не предлагал и не предлагаю. Мне и так хватает оппонентов, извращенно воспринимающих некоторые мои предложения или действия.

Речь идет о другом. В следующем году исполнится десять лет, как доли квот закрепили за предприятиями. Изначально предполагали, что такой шаг приведет к обновлению флота; появлению новых рабочих мест; загрузке отечественных производств, так или иначе связанных с рыбной промышленностью; искоренению браконьерства; насыщению внутреннего рынка российской рыбопродукцией и т.д. Оправдались ли такие ожидания? К сожалению, нет. Почему? Потому что при передаче долей квот в пользование государство никак юридически не обозначило перечисленные ожидания. Предприятиям пролонгируют сроки пользования долями исключительно на основании данных о вылове.

То, что статистические данные о вылове содержат существенные искажения, понятно любому профессионалу. В 2005 году этот вопрос обсуждали на правительственной комиссии, где Минсельхоз, Росрыболовство, Россельхознадхор, совместно с МВД и ФСБ констатировали, что фактический отечественный вылов составляет 4,5-5 млн. тонн. Эту тему мы затрагивали в нашей книге "Основы рыбохозяйственной политики России".

Не так давно в интервью "Рыбе Камчатского края" Василий Николаевич Полукаров подтвердил, что на самом-то деле объемы вылова стабилизировались весьма давно. Полагаю, он как опытный рыбопромышленник знает, о чем говорит.

Кроме неких оценочных суждений, можно сопоставить данные официальной статистики по вылову водных биоресурсов российскими пользователями и выпуску рыбопродукции отечественными предприятиями. Мы получим удивительную картину. Масса произведенной российскими предприятиями рыбопродукции (пищевой, консервов, технической) в 2005-2010 годах на 3-10 % превышала массу выловленных в этот же период времени водных биоресурсов. При этом в среднем по мировому рыболовству отходы от переработки гидробионтов составляют 60%. В российских нормах выхода рыбопродукции, подготовленных отраслевыми НИИ, Вы тоже не найдете рецептов, как из 100% сырца можно получать 110% продукции. Конечно, некоторая часть импортируемой продукции проходит дополнительную обработку на отечественных предприятиях и после этого, по-видимому, фигурирует в статистике уже как российская. Однако те объемы не могут в итоге дать такой странный баланс между выловом и произведенной продукцией. Если существует подмена в отчетах одних видов другими, то возможно существуют и банальные приписки. Единственный законодательно оформленный показатель результативности работы пользователей с долями квот - их освоение - неизбежно подталкивает к такой мысли.

При таких условиях следует, что некоторую, возможно, весьма ощутимую часть продукции на наших предприятиях выпускают из водных биологических ресурсов, вылов которых не учитывает официальная статистика.

А.Н. Макоедов: В сложившемся правовом поле любые поручения будут зависать, поскольку государство ведет себя так, как-будто оно играет в поддавки с бизнесом. Информационного шума много, а эффективных действий не слишком. Некоторые государственные чиновники настолько увлеклись заботой об устранении так называемых административных барьеров, что напрочь забыли о том, что служить-то они обязаны интересам государства, а, значит, всего российского народа, а не отдельных частных компаний.

А.Н. Макоедов: Позиции-то, возможно, и сильны, только сам отечественный бизнес откровенно слаб. Он сегодня не производит что-либо, а лишь высасывает соки из того, что уже произведено. Причем, в основном из того, что произведено без участия человека.

Как биолог, хочу заметить, что в живой природе подавляющее большинство паразитов старается не доводить до полного изнеможения своего хозяина, на котором они кормятся. Пора и нашим бизнесменам понять, что не следует слишком усердствовать в этом плане.

А.Н. Макоедов: Если капитал совершает преступления, значит это преступный капитал. А за преступлением неизбежно следует наказание. И не только по суду. Иногда наказывают свои же компаньоны-подельники. Примеров тому в современной истории России множество.

Если же российский бизнес готов позиционировать себя как ответственный, то он должен ответственно подходить, прежде всего, к оценке своих же перспектив. Иначе недовольство, которое все более и более нарастает в обществе, достигнув критической массы, может сильно скорректировать сегодняшние планы отечественного бизнеса. Я уж не говорю о том, что если мы подорвем наши рыбные запасы, то бизнес от этого тоже не выиграет. Вряд такой сценарий развития ситуации будет хорош для нашей страны. Все мы находимся в одной лодке.

Бизнес может чувствовать себя уверенно лишь в процветающей стабильной стране. Поэтому именно бизнес, поскольку он сегодня, если не сильнее, то во многих отношениях и не слабее государственных структур, должен взять на себя основной груз ответственности за Россию. Применительно к рыбному хозяйству это означает, что бизнес должен заняться проработкой конструктивных и социально сбалансированных моделей дальнейшего развития рыболовства, а не проталкивать различные проекты, в которых государство, а значит и подавляющая часть населения за счет своих средств развивает частные компании, а взамен получает в лучшем случае лишь рыбью чешую.

Мы часто говорим, что рыбное хозяйство - это обеспечение населения страны продуктами питания, это основа для развития многих прибрежных территорий, это плацдарм для отработки и внедрения передовых технологий, это сфера научной деятельности и т.д. Вот эти приоритеты, научно проработанные и юридически оформленные, и надо закладывать в основу взаимоотношений государства и пользователей, в основу эффективного государственно управления водными биологическими ресурсами.

Относительно механизмов такого управления есть что сказать, однако данная тема заслуживает отдельного разговора.

А.Н. Макоедов: Если исходить из соответствующих научных разработок, оптимальный вариант трудовой истории человека выглядит следующим образом. Работник должен достигать своего карьерного пика к 40-45 годам. Лет в 50 желательно начинать поступательное снижение, которое должно продолжаться до наступления пенсионного возраста. При таком сценарии человек вполне комфортно переходит на заслуженный отдых. С таких позиций моя трудовая биография почти идеальна. Об отдыхе пока не хотелось бы думать, но, поскольку за плечами почти 20 лет северного стажа, после 6 сентября получу пенсионное удостоверение.

Что касается моей работы во Всероссийском научно-исследовательском институте рыбного хозяйства и океанографии, то я ни в коем случае не считаю этот период своей жизни каким-то понижением. Я горд тем, что мне довелось руководить этим авторитетнейшим отраслевым институтом и всегда буду с уважением вспоминать многих коллег-ученых и работников управленческого блока, с которыми мне посчастливилось вместе работать эти годы.

А.Н. Макоедов: Что Вы имеете ввиду?

А.Н. Макоедов: По этому поводу расскажу одну короткую историю из жизни. Так случилось, что в мае 2001 года Владимир Абдурманович Измайлов передавал мне - только что назначенному молодому зампреду Госкомрыболовства - ключи от своего уже бывшего служебного кабинета. Я спросил Владимира Абдурмановича, с которым у нас были неплохие отношения и которого я всегда уважал как несомненного профессионала: "Как вы воспринимаете свою отставку? Не обидно?". На это Владимир Абдурманович сказал слова, которые глубоко запали в мою память: "Любой руководитель должен быть всегда готов уйти. Пожизненных должностей не бывает". Затем, примерно через 5 лет В.А. Измайлова, как Вы помните, назначили заместителем министра сельского хозяйства.

Мое увольнение с должности директора ВНИРО было проведено в рамках действующего законодательства. Перед этим прошла глубокая проверка деятельности института за весь период моего руководства. Результаты той проверки, на мой взгляд, могут служить неплохим примером для подражания иным руководителям. В акте не содержится ничего такого, за что можно было бы стыдиться перед коллективом ВНИРО. Последовавшая затем формулировка "без объяснения причины", может быть, звучит слегка интригующе, но меня совершенно не унижает. Если руководитель Росрыболовства может назначать на должность, то что удивительного в том, что он освобождает от должности. Такое право дано ему законом. Как говорится, ничего личного.

После получения приказа о моей отставке, я попросил сотрудников института собраться в актовом зале. Пришла значительная часть коллектива. Я поблагодарил коллег за совместную работу и пожелал всем дальнейших успехов. В ответ зал аплодировал. Мне показалось, что те аплодисменты были не от радости, что я уходил.

А.Н. Макоедов: По этому поводу приведу одну подходящую цитату из "Истории одного города" Салтыкова-Щедрина: "Тех из вас, которым ни до чего дела нет, я буду миловать; прочих же всех - казнить".

Мне, то ли, к счастью, то ли, к сожалению, обычно есть дело до того, где я живу, чем я занимаюсь. Наверно, этим обстоятельством и навеяны Ваши впечатления. Кроме того, некоторые люди, с которыми мне приходится взаимодействовать иногда почему-то не хотят верить, что на тополях яблони не растут не по моей злой воле, а потому, что они там просто никогда не росли и расти не будут.

К счастью, не только мне одному есть дело до нашей отрасли, до нашей страны. Не все мечтают лишь о милости. Бог даст, до смерти не умрем.

А.Н. Макоедов: Не работать не получается. Если трудовая книжка лежит дома, это не означает, что я бездельничаю. Накопились некоторые задумки, потихоньку их реализую. Посмотрим, что из этого получится. Не люблю говорить о заготовках или намерениях. Как бы между делом подготовил фотоальбом "Сокровища Черного моря", который, благодаря помощи моего друга Михаила Ивановича Куманцова, летом вышел в Симферопольском книжном издательстве. Кстати, это уже мой пятый изданный фотопроект, не считая календарей для ВНИРО.

В общем, работа идет. Жизнь продолжается. И это неплохо.

А.Н. Макоедов: Спасибо и Вам, Сергей Иванович, за внимание, за поздравления. Успехов и процветания рыбной отрасли и нашей стране.