По итогам 2010 года Китай имеет все шансы стать второй экономикой мира, притом быстрорастущей. Но идиллическая картина разрушается, стоит лишь посмотреть на источники роста. А они все те же: экспорт, государственные вливания в инфраструктуру, инвестиции в капиталоемкие отрасли. КНР догнала развитый Запад по объему ВВП, но гонка за уровнем жизни и частного потребления только начинается. И иного способа расти долго и стабильно нет. По экспертным оценкам, такую задачу страна решит не раньше 2025 года, причем для этого властям придется буквально лезть из кожи вон. Правда, есть одно но: наши представления об экономике Поднебесной не вполне соответствуют действительности. Поэтому не исключено, что потребительский рай и долгосрочная стабильность воцарятся там существенно раньше…
Корпорация монстров
Китайская экономика перекошена в сторону экспортных секторов, а внутренний спрос слаб: население слишком много сберегает и мало тратит. Такова хрестоматийная точка зрения на КНР, которую вот уже много лет разделяют Всемирный банк, МВФ и большинство экономистов. На первый взгляд, так оно и есть. Доля потребления в ВВП уменьшается: с 50% ВВП в 1990 году до 35% в 2009-м. Само по себе снижение этого показателя еще не тревожный сигнал. "Этот случай падающего по отношению к ВВП потребления не уникален, - отмечается в докладе McKinsey Global Institute (MGI) "Получил - потрать: стимулируя китайского потребителя". - Наоборот, он типичен для процесса быстрой индустриальной модернизации, которую Китай переживает за последние 20 лет". В исследовании приводится пример США: в начале ХХ века потребление там достигало 95% ВВП. Однако, когда в борьбе с Великой депрессией власти взялись за развитие инфраструктурных проектов, доля потребления в ВВП начала падать, достигнув во времена Второй мировой войны минимального значения за минувшее столетие - 50% ВВП. С тех пор по мере постиндустриального развития экономики потребление плавно росло, и сейчас его доля превышает 70% ВВП.
Аналогичный процесс можно наблюдать и в других странах, переживающих бурный рост. В Южной Корее доля потребления в ВВП снизилась с 62% в 1980 году до 48% в 2009-м, а на Тайване за тот же период - с 69 до 54%. В Японии, чье "экономическое чудо" закончилось в 1980-х, этот показатель последние 30 лет остается неизменным - на уровне 55% ВВП. Однако ни одна страна не переживала такого сильного падения потребления к ВВП, как Китай, - до 35%. Проблема заключается в структуре китайской экономики, в которой доминируют индустриальные гиганты, предпочитающие накапливать либо реинвестировать доходы, вместо того чтобы распределять их по экономике в виде зарплат и дивидендов, отмечают исследователи MGI. Кроме того, инвестиции нужны гигантам гораздо больше, чем люди. Этим индустриальная модель отличается от постиндустриальной, в которой главенствуют небольшие компании и сектор услуг, которому важен в первую очередь человеческий капитал. Поэтому рост благосостояния (а вместе с ним и потребления) в стране хронически отстает от роста ВВП. Согласно оценкам MGI, увеличение занятости в Китае в последние годы составляло в среднем около 1% в год, и это при двузначных темпах роста ВВП. В итоге за последние 20 лет доля корпораций в национальном доходе достигла, по данным MGI, 22% против прежних 14%, в то время как доля домохозяйств сократилась до 56% с былых 72%.
Бег на месте
Другим тормозящим фактором традиционно считается менталитет китайского потребителя. Согласно стереотипной точке зрения, китаец предпочитает жить с туго затянутым поясом и копить на старость. Об этом свидетельствует, например, высокая доля накоплений в ВВП: более 45%. Но за этой ошеломляющей цифрой стоят все те же индустриальные гиганты и лишь в меньшей степени - рядовые граждане. "Если мы посмотрим на взрывной рост накоплений к ВВП, произошедший в КНР за последние пять лет, то окажется, что практически весь прирост пришелся на корпоративный и государственный сектора, - объясняет главный экономист по азиатским рынкам швейцарского инвестбанка UBS Джонатан Андерсон. - Домохозяйства фактически не изменили уровень своих накоплений: он как был примерно 20% ВВП в 1990-е, так и остается". Безусловно, и 20% - немало: в тех же Южной Корее и на Тайване данный показатель составляет 14 и 15% соответственно. А в Японии накопления домохозяйств сегодня - около 9% ВВП, но еще в 1970-х, в период бурного экономического роста, семейные сбережения находились на уровне 25%. На другой аспект проблемы обращает внимание главный экономист пекинского офиса Всемирного банка Луис Кюйс. "На китайскую статистику стоит смотреть с особой осторожностью, - говорит эксперт. - Так, например, официальные данные по уровню сбережений домохозяйств мы стараемся перепроверять, проводя собственные опросы. Они показывают, что уровень сбережений ниже данных официальной статистики на 1,5-2% ВВП".
Однако есть и совсем другая статистика. Многие китайские потребительские рынки сегодня переживают бум. Например, продажи автомобилей превысили американские показатели. По наблюдениям российского востоковеда, профессора Университета Кукмин в Сеуле Андрея Ланькова, бум не ограничивается рамками города: просто если здесь все больше людей покупают машины, то в сельских районах - мопеды. "Во многом поведение потребителей в соседней вполне экономически развитой Южной Корее показывает Китаю его будущее", - утверждает г-н Ланьков. По данным Национального бюро статистики Китая, продажи недвижимости за 2009 год подскочили на фантастические 75,5%, достигнув объема в 4,4 трлн юаней (664 млрд долларов). Похожая картина наблюдается и в секторе бытовых товаров - телевизоров, компьютеров, холодильников, кондиционеров, мобильных телефонов и т.п. Темпы роста розничных продаж за последние несколько лет находятся на уровне двузначных величин.
Одним словом, потребление в Китае увеличивается, и весьма интенсивно - примерно на 8-9% в год. В абсолютном выражении этот показатель вырос с 1,9 трлн юаней (250 млрд долларов) в 1990 году до 8 трлн юаней (1,2 трлн долларов) в 2008-м и по консервативному сценарию MGI превысит 30 трлн юаней (4,5 трлн долларов) в 2025-м. А динамика промпроизводства и экспорта еще выше. ВВП с ростом производства увеличивается, а доля потребления в нем падает. "Китайский потребитель мало чем отличается от своего европейского или американского собрата и тратит, как только у него появляются свободные деньги", - резюмирует Джонатан Андерсон.
Обыватель с двойным дном
Выходит, что население Поднебесной вполне готово тратить деньги. Так что проблема заключается не в том, как изменить менталитет полутора миллиардов человек, а в том, чтобы у них появилось больше денег. Эксперты наперебой предлагают китайским властям свои рецепты. "Государственные предприятия до последнего времени не платили дивидендов, да и сейчас они составляют всего 5-10% чистой прибыли в зависимости от сектора, - отмечает эксперт по китайской экономике, аналитик ОЭСР Ричард Херд. - Выплаты более высоких, соответствующих стандартам развитых стран дивидендов как миноритарным акционерам, так и непосредственно в Минфин могли бы способствовать перераспределению прибыли предприятий и в конечном счете передаче денег населению. Но сейчас этого не происходит". С его мнением согласен Луис Кюйс. "Если госкорпорации станут платить дивиденды на уровне 30% от прибыли, то есть приблизительно столько же, сколько и на Западе, это сможет повысить уровень потребления к ВВП на 4-5 п. п., причем достаточно быстро", - говорит он.
Другой совет почти так же стар, как и китайская экспортно ориентированная экономическая модель. "Более дорогой юань уменьшит корпоративные прибыли, это, в свою очередь, снизит уровень накопления и реинвестиций в создание избыточных мощностей, что поможет сдуть пузырь в экономике и сбалансирует ее развитие в пользу внутреннего потребления", - говорит Джонатан Андерсон. Схожие рецепты оздоровления предлагает и профессор экономики Пекинского университета, бывший СЕО Bear Stearns Майкл Петтис. "ЦБ Китая может поднять депозитные ставки, зарплаты могут расти быстрее, чем производительность, госкомпании могут быть приватизированы посредством распределения акций среди населения, - перечисляет эксперт. - Все эти меры дают схожий эффект".
Целый "джентльменский набор" предлагают эксперты MGI. Помимо фундаментальных шагов вроде смены структуры экономики и развития системы социальной защиты в нем содержатся и вполне приземленные идеи. Их лейтмотив - развитие инфраструктуры, но не транспортной или промышленной, а розничных продаж. Сегодня в сельских районах Китая (где проживает более половины его населения) через каналы организованного ритейла удовлетворяется лишь 18% потребительского спроса - против 50% в городах. Необходимо повысить доступность не только товаров, но и кредитных ресурсов. Китайцы лишь начинают пробовать на вкус жизнь в кредит: долг домохозяйств увеличился с 4% ВВП в 2000 году до 12% ВВП в 2009-м. По оценке MGI, при сохранении нынешнего тренда объем задолженности по потребительским займам вырастет с 3,7 трлн юаней в 2009 году до 8 трлн юаней (1,2 трлн долларов) в 2014-м. Однако если развитие розничного кредитования в Китае достигнет тех же масштабов, что на Тайване (где их объем составляет 29% ВВП), потребительский рынок получит 10 трлн юаней в течение следующих пяти лет. Пакет таких мер, по оценке MGI, способен нарастить долю потребления в ВВП на 2,8-4,7% к 2025 году. А с учетом всех возможных шагов к 2025 году она может увеличиться до 45,2-50,5% ВВП - таким образом, по этому показателю КНР сравняется с развитыми странами Запада.
Деревенские секреты
А что же власти? Их ответом кризису стал пакет стимулирующих мер объемом 600 млрд долларов. Но вопрос: что он стимулирует? Эксперты MGI подсчитали, что 89% выделенных средств приходится на вложения в инфраструктуру и лишь 8% - на поддержку потребления. Значит ли это, что достижение мечты о сбалансированной экономике откладывается на неопределенный срок? Возможно. Однако у Китая, как обычно, есть свой секрет. В данном случае он заключается в неоднородности регионов страны. Причем не только и не столько по уровню благосостояния или развития, сколько по экономической модели. Эту особенность еще в 2008 году подметил профессор Слоуновской школы менеджмента Массачусетского технологического института Яшен Хуан в своей статье "Частное владение: истинный источник китайского экономического чуда". По его наблюдениям, за среднестатистическим доминированием индустриальных монстров и государственного капитала скрывается очень пестрая картина. В качестве примера он приводит город Вэньчжоу, расположенный в нескольких сотнях километров к югу от Шанхая.
В отличие от Шанхая, где правит бал государство, и Шэньчжэня, где приоритет был отдан иностранным инвестициям, Вэньчжоу развивался по законам свободного рынка практически с начала 1980-х. По объему ВВП на душу населения Шанхай вдвое опережает провинцию Чжэцзян, в которой расположен Вэньчжоу. Однако по объему доходов домохозяйств эти два региона равны. Причем в Шанхае данный показатель был гораздо выше - благодаря субсидиям и пособиям, но не заработку. Напротив, в 2006 году жители Шанхая в среднем зарабатывали на 44% меньше жителей Чжэцзяна на ведении бизнеса и на 34% меньше - на доходах от владения собственностью. "Мораль: госкапитализм может создать городские пейзажи и статистику ВВП, но не фактический уровень жизни", - констатирует Яшен Хуан. По его мнению, пример Чжэцзяна не исключение: во многих сельских провинциях экономика строится с опорой на небольшое частное предпринимательство и развивается быстрее, чем в среднем по стране. Иными словами, в некоторых районах Китая нужная экономическая модель уже применяется на практике. А это может означать, что ее распространение на всю страну - лишь вопрос времени.
Александр Зотин
Деловой журнал
|