- Сейчас увидите, чайка на гнезде сидит. Фотографы, приготовьтесь! Она второй год в этом месте птенцов выводит, - Сергей Петров, капитан и владелец рыболовного сейнера "Веселый ветер" здешние берега знает, как свои пять пальцев. Штурманом - всю жизнь, ходил на рыбаках, а как ушел с промысла да открыл свой крошечный бизнес, так в море, в Териберкском заливе, почти ежедневно.

Сергей ведет судно подальше от берега: мойва уже окончила нерест и ушла подальше в море, на глубину, а потому далеко и треска, за которой он ведет охоту. Точнее, охоту ведем мы, пассажиры. Промышленным выловом Петров не занимается, его профиль - любительская морская рыбалка. Ради нее в забытую, кажется, богом Териберку съезжаются туристы со всех концов страны, даже из Хабаровска были.

- Видите, два течения встречаются, - капитан показывает на светлую полосу, пересекающую морскую гладь. - Там и должна быть рыба. Хотя чаек не видать, так что может и ушла.

Эхолот - подспорье кэпа - показывает на дне мелкую рыбку песчанку, мы движемся чуть дальше в сторону скал - и вот она, треска, небольшой косяк прямо под нами.

- Обычно туристы, особенно не из наших краев, в такой момент расчехляют свои спиннинги и прочие снасти, которыми привыкли ловить речную рыбу. А когда намучаются, я достаю вот это, - Сергей, улыбаясь, достает из трюма "авторские" приспособления: удочки, которые крепятся на борт, с огромными катушками толстой лески и утяжеленными свинцовым грузилом под названием пунда тройными крючьями.

Вот это уже для здешней рыбалки. Крючки заброшены, пока пунда легла на дно. Рукой подергиваешь леску, пока не почувствуешь где-то там, в 80 метрах под нами биение, пульсацию, - это борется попавшаяся рыба. И начинаешь самое трудное - сматывать удочку. Поди-ка смотай вручную 80 метров с живым и сопротивляющимся грузом на конце.

Неожиданно первую рыбу достаю я. Правда, с легкой руки капитана, забросившего мою удочку. Да, это вам не плотвичку ловить, уж рыба так рыба. С крючка - на шкерочный стол, потрошить. А в это время у моих спутников идет лов: треска, сайда, пикша одна за другой. А это что за чудище? мужчина еле справляется с удочкой, и наконец над бортом появляется жуткая морда здоровенной зубатки. Зубов полон рот, рыбина способна перетирать челюстями ракушки и легко прокусывает кирзовый сапог. Освобожденная от быстрой казни ради обступивших улов фотографов, она бьется по палубе, норовя впиться кому-нибудь в ботинок.

Морской любительской рыбалкой мурманский предприниматель Сергей Петров занимается второй сезон. Начал почти случайно, от отчаяния. В прошлом году задумал пойти на промысел пинагора. Сети заказали в Норвегии, у нас с такой крупной - 24 см - ячеей было не найти. Потратили уйму денег, но таможня неожиданно задержала снасти. Хотя по правилам под запрет попадают лишь сети с ячейкой мельче 10 см. Назначили экспертизу. Пока шля тяжба, в Мотовском заливе, где идет промысел, начались учения. А когда военные ушли, ушел и пинагор - кончился сезон лова.

Одни убытки. Как хоть что-то заработать? Попробовали возить туристов и дайверов. Пошло дело, и в этом году уже с апреля сейнеры "Веселый ветер" Петрова и "Леон" его товарища и партнера постоянно в море.

- Наша реклама - сарафанное радио, - смеется Сергей. - Приехали в начале весны мончегорцы, понравилось - и уже два месяца кряду к нам их земляки ездят.

Петров признается: турбизнес для него пока диковина, лишь сейчас решил наладить контакты с туркомпаниями, которые специализируются на маршрутах по области. А так искал клиентов разве что через соцсети и сообщества дайверов. Серей сам ныряльщик, так что его сейнер после "тюнинга", приспособлен под нужды таких же увлеченных: оборудован удобный спуск в воду, есть возможность переодеться после погружения. Всего на борту могут находиться не больше 11 пассажиров в сутки. Если рейс более длительный, количество туристов уменьшается пропорционально.

В последнее время возить людей стало легче - с изменением правил пограничного режима действует уведомительный порядок - в день отхода капитан передает людям в погонах список пассажиров, предъявляет их паспорта. Раньше же требовалось за 10 дней отсылать запрос, ждать решения, которое не всегда было положительным.

В море к борту иногда подходит пограничный вельбот, но лишь чтобы проверить, не ловят ли запретного камчатского краба. Словно по иронии, делали сейнер именно как краболова. В 2005 году СРЗ "Нерпа" выпустил десяток таких. Однако не успел заказчик их получить, как краба ловить запретили, фирма тут же пошла ко дну. А с ней и несколько кораблей. Другие года четыре ржавели у пирса, пока их не выставили на торги. Два из них и прикупили Петров с партнером. Обошлись покупки около миллиона каждая. Плюс восстановление прогнивших посудин. На "Ветре" даже винт не ворочался, так заржавел, пришлось на берег вытаскивать и чистить. То и дело требуются новые вложения: буквально недавно полетел редуктор, хозяин "попал" на 180 тысяч. Вез опять из Норвегии - у нас-то заказать можно, но долго и дорого. А море не ждет.

С редуктором история вышла особая.

- Поломка случилась посреди залива, на борту семеро туристов, - рассказывает мой собеседник. - Связался с берегом, дали телефон компаний, владеющих здешними буксирами. Позвонил - и слышу: "Присылайте заявку факсом, плюс предоплата". Я объясняю, что в море нахожусь, ответ: "Пусть кто-нибудь из вашей фирмы пришлет". А моя фирма - это я один… В общем, сказали, спасать не будут. Просили, кстати, немало - от 12 тысяч в час. Я потом в поездке в Норвегии специально поинтересовался, а как у них. Оказывается, тамошняя ассоциация рыбаков содержит буксир, который всегда стоит под парами и денег за спасение с терпящих бедствие не берет.

По счастью, среди пассажиров злополучного рейса оказались два судовых механика, которые оживили редуктор, а тут и проходящий мимо катер зацепил бедолаг и довел до Трех ручьев.

Капитан говорит, морское братство, когда на сигнал SOS откликались все суда в районе, увы, в прошлом. Недавно в наших краях бедствие несколько суток терпела деревянная яхта, тщетно взвывая о помощи. Сколько смог, ее протащил как раз "Веселый ветер", но яхта, которую он довел до берега, все равно пострадала - ее выбросило на скалы.

Териберка всегда жила рыбой. Некогда - и до, и после революции - была богатейшим селом Кольского полуострова. На старых фото в заливе лес мачт. Теперь остался единственный причал, в Лодейном, за аренду места у которого хозяин, по словам рыбаков, просит до 50 тысяч рублей в месяц. Дороговизна искупается необязательностью оплаты. Точнее, платят "как договорятся", в итоге выходит около 15 тысяч в месяц. На пирсе ни света, ни воды, ни трапов.

Сергей Петров считает, что Териберка вновь стала бы крепнуть, если бы местным прибрежникам досталась квота на вылов трески. По его подсчетам, живи он в Норвегии, по параметрам его судна получал бы квоту около 100 тонн. У нас - ноль. B даже то, что выловлено любительским способом ( а теоретически это в сезон до ста килограммов в день) сдать на недавно построенную в селе рыбофабрику невозможно. По словам Сергея, не берут, так как квоты на треску у него нет, боятся проблем при проверках. Выловленное по любительской квоте продавать нельзя.

- Существует законопроект, предлагающий закрепить понятие традиционного рыболовства, - говорит капитан "Веселого ветра". - Тогда жители прибрежных районов получат право лова, нечто вроде существующей "саамской квоты". Только не по национальному признаку, а, грубо говоря, по прописке. По месту проживания. Тогда такие села, как Териберка, стали бы оживать, люди бы пошли в море, сдавали бы рыбу на фабрики. Прибрежники на сегодня насчитали по всему побережью Баренцева моря всего 40 единиц живых судов. Между тем еще при первом президентском сроке Путина была разработана программа развития прибрежного рыболовства, согласно которой в нашей области планировалось построить 150 маломерок. Но значит на них и квота нужна. А она уже распределена до 2018 года, и нам туда просто не влезть. Больше того, если раньше многие регистрировались в ГИМС, то теперь обязаны встать под морской регистр. А суда в таком состоянии, что им ни в жизнь этот барьер не одолеть. Считается, что если нам дать квоту на промышленный вылов, мы ее будем превышать и браконьерить, - кипятится Сергей. - А зачем? Сколько я рыбы поймаю, всю на фабрику привезу. мне куда еще ее девать? В карман засунуть? Пусть считают! Я у причала разгрузился, фабрика забрала, рыба свежая, качественная. Зачем мне ее еще куда-то везти?

Пытался Петров вести промысел морского ежа, сам нырял, за два часа собирал по 100 килограммов. Но сбыта нет, местный предприниматель лишь единожды купил эти самые 100 кг. Готовы закупать москвичи, но транспортировка долгая и трудная, дорогой деликатесный еж не всегда доезжает живым. А значит снова убытки.

Хотел и гостиницу поставить, правда не в Териебрке, а в Ура-губе. откуда тоже возит туристов, но земли ему не выделили, сказали, нет свободной. Бурьяном заросшие пустыри, по документам, давно застроены. Словом, не вышло. Впрочем, нельзя сказать, что капитан жалуется на судьбу. Ведет свой "Веселый ветер" с улыбкой, чувствуется, кайфует.

Между тем, рыба почищена. В огромной сковородке Сергей, тут же перевоплотившийся из капитана в кока, ловко, со знанием дела, устраивает рыбу и картошку. Пока готовится жареха, мне дают "порулить", и, по приборам следя за курсом и ощущая, как, послушный повороту штурвала, маневрирует "Веселый ветер", я получаю полчаса бешеного драйва.

Слепящая морская синева, жаркое солнце, штиль - Сергей прямо на палубе устраивает королевский обед из свежевыловленной рыбы. Вокруг фиорды. словно с ибсеновских страниц, немудрено, что Петров то и дело сравнивает то, как обстоят дела в Териберке, с норвежскими реалиями. Рыба и природа одна, работать тоже умеем не хуже скандинавов... Хотелось бы, конечно, больше, да лучше, но делать то, что получается, лучше, чем бороться с ветряными мельницами. Тем более туристические перспективы края вполне реальны. Едут к нам за красотой - значит будем красоту показывать.