В канун Рождества, 6 января, глава Росрыболовства Андрей Крайний в студии "Русской службы новостей" ответил на вопросы корреспондента радиостанции Владимира Карпова. В основном речь шла о проблемах промыслового рыболовства, но была затронута и любительская рыбалка, в частности законопроект о любительском рыболовстве. Приводим эту часть высказываний Андрея Крайнего в том виде, как они прозвучали в эфире.

Собственно, с чего все это началось? Ровно год назад, почти год назад, Государственная Дума РФ приняла поправку к закону о рыболовстве. Там есть 24-я статья, которая посвящена рыбалке любительской и спортивной. Госдума принимает поправку, в которой пишет, что рыбак, который приезжает на базу, т.е. там, где организованная рыбалка, там, где есть участки, где есть собственники этих баз, он обязан приобрести путевку, которая является договором. Причем депутаты считали, что они этим делают услугу рыбакам. Потому что раз путевка это договор, то у рыбака появляется не только обязанности, но и права. На самом деле эта правоприменительная практика вылилась в то, что с рыбаков начали брать деньги за собственно рыбу, что совершенно незаконно, неправильно. То есть не то что незаконно - закон-то приняли. Это неправильно ни с какой точки зрения. Перед тем как принимать этот закон, у нас была очень большая дискуссия в комитете по природным ресурсам, я объяснял, что этого делать не нужно. Мне сказали, что это абсолютно техническая поправка, это как в законе об охоте. Но рыбалка - это не охота, это совершенно другие люди. Да, все охотники являются рыболовами. Но не все рыболовы - охотники, хотя бы потому, что охота гораздо более дорогое удовольствие. Рыбалка - это самый демократичный вид отдыха.

Словом, начался 2011 год, и когда пользователи, организаторы рыболовства, начали применять этот закон, по стране прокатилась волна митингов 26 марта. Причем одновременно шли и конкурсы, хотя они шли с 2008 года, но пока этой нормы не было, никого это не волновало. И организаторы рыболовства деньги получали не за поднятую из воды рыбу, а за услуги, за предоставление ночлега, за сауну, за ресторан, за лодку, за удочку. Нужна вам спецодежда? Пожалуйста! Егерь и т.д. И всех это устраивало. То есть не хочу я, не нужны мне эти услуги - значит, я иду туда, где этих услуг нет и нет баз. Я был на этом митинге 26 марта в Москве. Я на нем выступал, хотя это было непросто, как вы понимаете. Я пригласил организаторов митингов: входите в рабочую группу, давайте писать новую статью закона.

У меня состоялся ряд встреч тогда и с президентом, и с премьер-министром. Было принято решение: давайте регулировать отдельным законом рыбалку спортивную и любительскую с учетом того, что у нас рыбаков-профессионалов 400 000, всех, кто занят в отрасли, а рыбаков-любителей, по экспертным оценкам, 20- 25 миллионов. Начали писать законопроект. Мы его написали, вывесили на сайт на свой. Затем было принято решение сделать всенародное обсуждение. Этот законопроект поместили на сайт фонда "Общественное мнение", и должен вам сказать, в отличие от других законопроектов, было много больше тех, кто заходил на этот сайт, оставлял свои комментарии, оставлял варианты статей тех или иных. Проходило рейтинговое голосование, порядка 6 000 человек откликнулось. К слову сказать, на тот момент, когда шло обсуждение, началось обсуждение закона об образовании, который, я полагаю, должен вообще всех интересовать людей абсолютно. Не все рыбаки в России, но дети уж есть, наверное, у большинства. Дети, внуки. Так вот, на тот момент у нас было почти 6 000 участников обсуждения, а у закона об образовании где-то 1300, что меня удивило. А потом мы жалуемся на то, что кто-то принимает решения без нас. Это так, к слову, на полях.

Я считаю, что в постсоветской практике нет второго примера, как законопроект перерабатывался не просто постатейно, концептуально в зависимости от итогов обсуждения, в зависимости от итогов рейтингового голосования. В результате на что вышли? Да, участков не будет. Участков не будет на великих русских реках, на больших реках, вообще на реках. Участки могут быть где? Либо это искусственный водоем, т.е. вырытый пруд. Либо это водоем, не имеющий водохозяйственного значения. Попросту говоря, это озеро, в котором плавают головастики, в котором нет рыбы. Ни одна река не попадает под это определение. И третья позиция: участки могут создаваться там, где водятся ценные и особо ценные породы рыб. И тут же в законопроекте приводится перечень этих рыб. Их всего одиннадцать, из них три краба. То есть, в европейской части России участки будут только на Кольском полуострове, потому что там есть дикая атлантическая семга. Судак, что, наверное, интересует очень многих рыбаков-любителей, не попал в этот список. Поэтому речь идет о двух сибирских рыбах, об одной семге в европейской части России и о лососях - это Дальний Восток. Лососи и крабы. Второе, что важно отметить, все жители муниципальных образований на своих муниципальных образованиях и на прилегающих к ним участках, водных объектах ловят рыбу свободно и бесплатно. Чтобы было понятно: Хабаровск, Мурманск, Воронеж, что хотите, - это все муниципальные образования. То есть мы учли тех людей, кто живет прямо у воды. Они никому ничего не платят. И учли интересы жителей больших городов наших российских, всех городов, включая Москву и Санкт-Петербург, которые не ездят специально куда-то на рыбалку. То есть я хочу выйти из дома и половить, как делают, скажем, многие рыбаки в Татарстане в Казани, - и я ничего не плачу.

По замыслу разработчиков платится так называемая "карта рыбака" только в том случае, если вы покидаете регион свой и едете из Москвы в Астрахань. Причем долго думали, как вычленить эту цену некую. Сказали, что она должна быть символической, из расчета один рубль в день. То есть если вы едете на три дня, вы платите три рубля. Это будет делаться через универсальную карточную систему, если пройдет законопроект. Кому платить и для чего это делается? Очень многие люди на митингах и во время работы над законопроектом говорили: мы не против платить, мы не хотим платить барину. У нас все-таки государство такое патерналистское, социалистическое, социал-демократическое. Мы хотим платить государству, но при этом не хотим платить в бюджет. Почему? Потому что в бюджет попадает, а оттуда… Поэтому договорились, что создается некий фонд. Не некий, а фонд сохранения водных биоресурсов. И туда этот рублик капает. Понятно, что если взять весь фонд за 100%, этот рубль с рыбака в день - это 3-4% денег. Все остальное - это деньги так называемые компенсационные. Что это означает? Например, есть компания "Эксл-мобилс" и месторождение "Штокман", Западно-Камчатский шельф. Хотите буриться? Вы будете наносить вред природе. Будьте любезны компенсировать.

Там речь идет о миллиардах рублей, но сегодня эти деньги не востребованы. Они висят в воздухе. Получается так: мы насчитали "Эксл-мобилс" 1,5 миллиарда рублей. Они говорят: дайте счет, куда заплатить. Но сегодня в бюджетном кодексе нет такой статьи доходов. И они не могут заплатить в бюджет. И никуда не могут заплатить. Поэтому, на наш взгляд, эта развязка ситуации, и на эти деньги можно и углублять, и выпускать молодь и т.д.