Проблема, которую поднимает правительство не просто не новая, а одна из самых острых в ряду борьбы с коррупцией в госкомпаниях. Не секрет, что в большинстве госкомпаний сформировались механизмы и схемы вывода средств и активов через аффилированных контрагентов, бенефициарами которых в конечном счете являются менеджеры этих компаний, их родственники или доверенные лица. По разным подсчетам через такие схемы могут выводиться и разворовываться от 10 до 60% средств, не говоря уже о прямом выводе активов, разделений компаний на наиболее эффективные подразделения с последующим их выкупом или формированием у них задолженности и других механизмов завладения активами. Самый наглядный пример - энергетические, нефтяные компании и госбанки, а также банки с госучастием и госменеджментом.

Изначально для того чтобы предотвратить коррупционные схемы и механизмы в этих компаниях, а также не допустить хищения денежных средств контрагентами при участии менеджмента, либо без них, службы безопасности этих компаний были существенно усилены сотрудниками ФСБ, которые достаточно серьезно и объективно отслеживали и продолжают отслеживать всех контрагентов. Эта же задача и явилась основной причиной в свое время для создания финмониторинга. Напрямую вмешиваться в работу управленческого аппарата службы безопасности не смогли и их действия фактически носят рекомендательный характер. Однако, оперативная информация в любом случае накапливается, и стало понятно, что менеджеры большинства госкомпаний в той или иной степени используют схемы работы с аффилированными структурами, но для того, чтобы "приняв во внимание" рекомендации служб безопасности, посчитали нужным скрывать конечных бенефициаров, чтобы их заинтересованность не носила очевидный характер. В связи с тем, что данные схемы используются для этого в последнее время очень широко, встала необходимость борьбы с этой "беловоротничковой" коррупцией и хищением средств в госкомпаниях.

На самом деле, правительство и службы безопасности давно и настойчиво рекомендуют менеджерам отчитываться о доходах, раскрывать конечных бенефициаров. Но поскольку такие указания носят практически рекомендательный характер, сводятся к добровольным действиям, а также дают возможность чиновникам и госменеджерам оформлять эти компании на родственников и доверенных лиц, существенных результатов это не дает. Поэтому теоретически при проявлении доброй воли и построение работы компании по прозрачным схемам, включение к требованиям к контрагентам о "прозрачности", могли бы быть эффективны, если бы не одно "но" - те, кто в этом не заинтересован под любым предлогом будут искать лазейки в законодательстве и скрывать свое участие в этих схемах.

Раскрытие информации о контрагентах чревато тем, что станет ясно, кто и в какой степени задействован и имеет привилегии в выборе и допуске к работе с госкомпаниями. Однако владеть и управлять компаниями можно не только через прямое участие, но и через другие "скрытые" механизмы, например депозитарные расписки. Понятно, что это не соответствует мировой корпоративной практике в прямом смысле, но в крупных компаниях и монополиях существует так называемая корпоративная этика, которая носит практически узаконенный характер, и в том случае, если кто-нибудь из менеджеров будет уличен в аффилированности с контрагентами, акционеры не замедлят принять решение или постараются устранить такого менеджера от управления (аналогия государство - основной акционер, оно не заинтересованно в аффиллированности и коррумпированности своих менеджеров). Получается, что с одной стороны, эти меры напоминают кампанейщину, с другой стороны, государство пусть и медленно, но реагирует и старается более эффективно управлять своими активами.

Это очередной сигнал "распоясавшимся" управленцам о том, что времена финансового беспредела в управлении госкомпаниями могут закончиться. Борьба со злоупотреблениями в госкомпаниях и госбанках должна носить плановый, обдуманный и законный характер. Этому в первую очередь конечно же этому будет способствовать и прозрачность контрагентов. Искоренить коррупцию полностью это не поможет, потому что наиболее "изощренные" менеджеры будут искать новые механизмы хищения госсредств, но это будет гораздо сложнее, затратнее и в конечном счете опаснее. При определенной заинтересованности и последовательности финансовые преступления отслеживать и расследовать проще, так как "следы" всегда остаются.