Нет, я педагог-филолог. Закончил Камчатский пединститут. Дело в том, что я родился и вырос на Камчатке, учился в Усть-Камчатской средней школе №2, где работало очень много жен военных, приехавших с материка. И вот эти учителя вдалбливали нам десять лет, что по сравнению с материковскими детьми, мы чуть ли не дураки - но дикари это уже точно. И вот с таким комплексом неполноценности нам предстояло выбирать дорогу в жизнь. Это я потом уже, с годами понял, что дело обстояло совсем не так, и мы на Камчатке получали неплохое по тем временам образование, но факт остается фактом - я не рискнул после школу поступать в материковский университет на факультет журналистики. А предпочел свой "домашний" пединститут в Петропавловске и филологический факультет, чтобы стать журналистом. А с профессией я в десятом классе уже определился. 10 января 1970 года в районной газете "Ленинский путь" вышла моя первая статья. И вот с этого дня я и веду свой творческий журналистский стаж. Скоро будет 40 лет.

Моим литературным куратором (а начинал я со стихов) был заместитель главного редактора газеты Владимир Михайлович Овчинников. Кстати, тоже наш, устькамчатский - второзаводской, если по местной терминологии. Он учился с моим младшим дядей по материнской линии. Закончил Московский университет. После "Ленинского пути" был секретарем Камчатского обкома комсомола.

Владимир Михайлович предложил мне сразу после института оставаться в газете "Камчатский комсомолец", где я был все студенческие годы внештатным корреспондентом. Но у меня была семья, дочь Оксана и "светила" армия, а в сельской школе полагалась отсрочка от службы. И я поехал в родной Усть-Камчатский район в село Майское. И настолько увлекся педагогикой, что подумывал об аспирантуре, но, слава Богу, что в этот период не было мест для таких, как я, - внеплановых. Через три года меня приглашал заведующий кафедрой русского языка вернуться к прежним творческим планам, но я уже к тому времени перегорел и работал в "Камчатском комсомольце", увлекался краеведением, где и нашел одно из своих призваний.

Позже, правда, недолго, я работал в "Рыбаке Камчатки", но сотрудничаю с этой (всегда любимой для меня газетой) более четверти века. Главным редактором тогда был Вячеслав Михайлович Иваницкий, занимавшийся историей рыбной промышленности Камчатки.

А затем я перешел в Камчатрыбвод. Честно скажу, перешел по меркантильным соображениям - в рыбаке Камчатки у меня оклад корреспондента был 115 рублей, а в Камчатрыбводе предлагали 155 и регулярные премии. А работа, в принципе, та же - массово-разъяснительная работа.

Но оказалось, что я родился на белый свет именно для этой работы, которой и занимаюсь по сей день, хотя в Камчатрыбводе не работаю уже восемь лет.

Мое увлечение историей Камчатки, историей Русской Америки тесно переплелось с темой промыслового освоения Северной Пацифики и сохранения здесь рыбных запасов. Это была интереснейшая работа, связанная с поисками необходимого исторического материала в архивах и библиотеках Москвы, Ленинграда, Томска, Владивостока. Я писал многочисленные статьи для местных и центральных газет и журналов, издал три книги, снял порядка трех десятков документальных фильмов, сам стал издателем журнала "Северная Пацифика" и руководителем редакции Дальневосточной рыбацкой студии, газеты "Тихоокеанский вестник", информационно-аналитического портала "Рыба Камчатского края".

Мне повезло - в поисках материалов для подготовки все новых и новых публикаций по Северной Пацифике я совершил кругосветное воздушное путешествие, побывав в Японии, Южной Корее, США (прежде всего в Русской Америке - на Аляске и в Калифорнии), Канаде.

Работы мои были замечены и отмечены. Я член Союза писателей и член Союза кинематографистов России. Наш журнал "Северная Пацифика" по итогам 2000 года был признан Союзом журналистов и МедиаСоюзом России лучшим экологическим журналом страны. На международном кинофестивале "Человек и море" наши фильмы в номинации "Публицистика" были признаны лучшими - нам был вручен специальный приз "Золотой краб".

Я был участником Гражданского Форума от Камчатки - а это, наверное, было высшее доверие ко мне, как защитнику гражданских интересов населения нашего края в области охраны главного национального ресурса полуострова - рыбы.

Вот таким образом, отвечая на ваш вопрос, из учителя русского языка и литературы я превратился в рыбника.

Я вырос в Усть-Камчатске. А этот рыбацкий поселок. Многие из моих сверстников летом работали помощниками рыбаков на реке. Я тоже попробовал, что такое рыбацкий труд и узнал, как достаются рыбакам их денежки. А позже, правда, еще школьником, писал свои первые репортажи и зарисовки о рыбаках, побывав у них на станах в качестве откомандированного редакцией специального корреспондента. Один из своих первых материалов о дяде Степане Гранине, потомственном рыбаке и родоначальнике рыбацкой династи, я помню до сих пор. И потом, уже работая в "Камчатском комсомольце", я писал о наших устькамчатских рыбаках-речниках, потому что эта тема была для меня родной.

А в Камчатрыбводе я работал среди профессионалов. Молодых, насмешливых, умных, грамотных, которые пришли в Камчатрыбвод в связи с тем, что СССР устанавливал 200-мильные морские исключительные экономические зоны, охрана которых в те годы была возложена на рыбводы и пограничников. И, соответственно, уровень моих материалов не мог быть ниже той профессиональной планки, которая была в те годы присуща для государственных инспекторов конвенционного рыболовства или отдела рыбоохраны. Более того, я должен был освещать все направления деятельности Камчатрыбвода. Точнее, не освещать направления деятельности, а разъяснить саму основу и необходимость этой деятельности, что было значительно труднее - рыбвод ведь занимался не только охраной рыбы и морских млекопитающих, но и (что еще более важно) регулированием промысла. Вопросы воспроизводства рыбы тогда не стояли так остро, как позже, но и этим направлением Камчатрыбвод также занимался. Была еще специальная ихтиологическая служба.

В Камчатрыбводе я проработал с 1984 по 2001 год, то есть прошел все три круга "ада" рыбоохраны - в период социалистических свершений, когда громадье планов пятилеток и социалистических обязаловок по выполнению плана вылова рыбы сталкивались с проблемами сохранения этой рыбы (особенно лосося и минтая); в период перестройки и экономического перелома - когда в рыбную отрасль хлынул криминал; и в период раннего постсоветского капитализма - когда бездарно распродавались и разворовывались рыбные наши богатства.

Я формировался и воспитанием, и образованием (включая все то образование, которое получал по жизни) и общением в кругу государственных людей, как государственник. И поэтому рыбная тема с этих позиций становилась для меня действительно главной в моей жизни и такой осталась по сей день.

Больше всего меня удручает тот факт, что государство вот уже восемнадцатый год проводит антинациональную, продажную, коррупционную по своей сути политику в области рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов. Вся эта политика построена только на деньгах - кто быстрее и больше заплатит. И не нужно обольщаться, что нынешние реформы по долгосрочному закреплению долей и рыбопромысловых участков спасут рыбаков от произвола тех людей, кто от лица государства управляет сегодня рыбной отраслью России. Если основа этой политики - получение от рыбаков денег, то от перемены мест слагаемых ничего в этом рыбном мире не изменится, как платили оброк, так и будут его платить.

А отсюда корень всех наших бед. В том числе и браконьерство во всех его видах. И криминальное, и промышленное, и бытовое, которые "крышуются" государственными структурами.

В нашей стране нет проблемы более актуальной, острой, важной, злободневной, животрепещущей, чем проблема искоренения коррупции.

Но пора осознать и тот факт, что питательная среда коррупции - это мы сами. И общество, и государство, и бизнес, и власть, и население...

Это одна из важнейших, в том числе и рыбных, тем.

А вторая - усиление роли Российского государства (в том числе и в области рыболовства) на собственных дальневосточных окраинах, которые мы можем в одночасье потерять.

Я хочу привести по этому поводу одно высказывание глубоко уважаемого мной человека - историка и гражданина - Натальи Нарочницкой: "Пока тезис, гласящий, что "природные ресурсы планеты должны принадлежать всему человечеству, а пользование ими должно быть под глобальным контролем" не набрал силу и "демократический прогресс" новой отрасли международного права - экологического права - не создал юридического механизма глобального контроля над ресурсами, Россия обязана сосредоточиться на выработке стратегии ресурсной безопасности, сделав ее инструментом развития, демографического восстановления, защиты национальной безопасности".

Вы знаете, я не сторонник ортодоксальной идеи, что если мы возродим министерство рыбного хозяйства России, как было в СССР, то к власти придут профессионалы и у нас все получится так же здорово, как было в Советском Союзе при Ишкове.

Более того, разваливать рыбную отрасль России стали именно профессионалы. Во всех звеньях отрасли. Комитет по рыболовству, лишенный всех прав и полномочий, возглавил профессионал Корельский и успешно переквалифицировался в продавца рыбных ресурсов. И все последующие годы, вплоть до нынешнего, главный отраслевой штаб ресурсами только торгует. И в этом его основная государственная политика.

Но возьмите другие звенья отрасли - крупнейшие рыбопромышленные компании. А их кто развалил. Разве не профессионалы? Разве не Диденко прихлопнул "Дальморепродукт"? Разве не Никитенко развалил ВБТРФ? А кто угробил БРХФ, УТРФ?

Скажите, время было такое?!

Но почему в это время успешно существовали колхоз имени Ленина, Океанрыбфлот, создавались новые, вполне успешные, компании?... То есть и сами профессионалы бывают разными по своей сути.

Поэтому сегодня трудно давать оценку профессионалу, который развалил отрасль, и непрофессионалу, который весьма успешно ведет свой рыбный бизнес, хотя пришел от в этот бизнес со стороны.

Критерии оценки профессионализма лежат, наверное, все-таки в другой плоскости, если судить только об образовании и опыте работы. Мы должны прежде всего, на мой взгляд, судить о гражданской ответственности той или иной личности, вот тогда все и встанет на свое место. И тогда штатные и внештатные сотрудники спецслужб в силу собственной гражданской ответственности не смогут занять место, которое им не по плечу (или не достает до того места, которое у людей обычно выше плеча).

Руководить отрасль идут по одной причине - порулить (покомандовать, поконтролировать, поразрешать, позапрещать...), чтобы на этом хорошо заработать. И профессионалы, и непрофессионалы, и просто шарлатаны с полу (или полностью) криминальным прошлым. У меня есть такая статья "Реформы и реформаторы" на сайте "Рыба Камчатского края", где я подробно анализирую, кто есть кто в руководстве рыбной отрасли России. Кое-кого из них знаю даже лично. Кое от кого серьезно пострадал за свое творчество.

И рыбацкое сообщество беспомощно перед государственным коррупционным механизмом назначения на должность высших (в том числе и отраслевых) руководителей страны. У рыбацкого сообщества слишком руки для этого коротки. Да и где вы видели у нас на Камчатке рыбацкое сообщество? Ау!!! Никто не откликается... Одни только многочисленные названия ассоциаций и союзов, толку от которых ни на грамм.

А руководители рыбопромышленных компаний должны искренне заигрывать и заискивать с ЛЮБЫМ из руководителей отрасли, каким бы профессионалом или непрофессионалом, добряком или злодеем, законником или негодяем он не был. Против лома нет приема. И кое-что делать против ветра не рекомендуется. Вот по этим общим правилам и живет рыбацкое сообщество. Дело рыбаков - устраивать свой бизнес, чтобы он, не дай Бог, не загнулся.

Рыбака должна защищать, в первую очередь, местная власть, так как рыбак должен обеспечивать свою малую родину налогами. Но так как рыбак не выполняет своих прямых обязанностей, то и местная власть тоже махнула на отрасль рукой - пусть плывет себе, как хочет и куда хочет.

А во вторую очередь за рыбака должны беспокоиться сами жители Камчатки, которые живут за счет рыбака, образуя рабочие места в смежных отраслях народного хозяйства, культуры, здравоохранения, образования. Но так как сегодня рыбак работает только на самого себя, разворовывая и распродавая львиную часть рыбных ресурсов, то и население от рыбаков отвернулось.

И задача сегодня не в рыбацком сообществе, которого нет. Задача в консолидации нашего камчатского общества, которое не должно позволить рубить тот сук (отрасль), на котором мы все (вся Камчатка) сидим.

Вот в этом и заключается и моя собственная задача, как журналиста, как старожила Камчатки, как гражданина своей страны. И такая задача должна стоять перед каждым, в том числе и перед рыбаком, и рыбацким сообществом, которое, если рыбаки будут жить по этим принципам, обязательно образуется.

А когда образуется сообщество (то есть общество единомышленников), оно может влиять практически на все процессы - в том числе и на противостояние тем руководителям отрасли, от некомпетенции которых страдает рыбный бизнес. Но до этого еще очень и очень далеко. Правда, надежда, как говорится, умирает последней. Всему свое время.

Лично я надеюсь, что на Камчатке когда-нибудь появится нечто подобное Союзу прибрежных и поселкообразующих рыбацких предприятий, в создании и деятельности которого я принимал в свое время самое непосредственное участие. Очень хочется в это верить. И очень хотелось бы, чтобы твоя собственная работа служила на пользу этому будущему сообществу рыбаков-единомышленников, патриотов Камчатки, без которых развитие нашего полуострова просто немыслимо.