В N 14 газеты Рыбаке Камчатки за 1 апреля с.г. была опубликована статья Елены Ненашевой "Угроза "франкенштейнов", или Стоит ли овчинка выделки?". В ней автор подверг сомнению необходимость существования на Камчатке рыборазводных заводов. Материал, видимо, понравился не всем. Мнение противоположной стороны мы печатаем ниже с незначительными сокращениями.

– Прочитал в "Рыбаке Камчатки" эту статью и невольно подумал: а кому такая позиция автора выгодна?

Рыбоводство насчитывает уже несколько тысяч лет, лососей человек стал разводить более 200 лет назад. Кстати, метод искусственного оплодотворе­ния икры лососёвых во всём мире называется "русским" и применяется по­всеместно. Потому что простой и результативный. Особых угроз человечеству не несёт, от него гораздо больше пользы, чем вреда в виде рыбьих вирусов, потому что "от заражения не застрахована ни одна живая тварь" (цитата), а уж человек, стало быть, и подавно!

Воображение тут же рисует мрачную картину – выползают из чилийских "за­крытых рыбоводных ферм" рыбообразные франкенштейны, заражённые не­прерывно мутирующим вирусом, распространяются по Тихому океану, сли­ваясь с ослабленными и генетически неполноценными мальками камчат­ских рыбоводных заводов, выращенными по "неверно выбранной техноло­гии", и начинают вытеснять здорового и полноценного во всех отношениях дикого лосося. А затем – о ужас! – преднамеренно заражают человечество через желудок. И пошло-поехало: здоровые воюют с заражёнными, глобальные конфликты, катастрофы, крах цивилизации. В целом, жуть и тихий ужас, а Спилберг, Лукас и ныне покойный Хичкок отдыхают. Так ли это? Давайте разберёмся.

В Японии, кстати, нет естественных нерестилищ, и тихоокеан­ские лососи – все поголовно – воспроизводятся на рыбоводных заводах, ко­торых на одном Хоккайдо более двухсот. "А вылов?" – спросит читатель. 250 тысяч тонн только кеты ежегодно без всяких рыбных и нерыбных годов. А у нас? В прошлом, далеко не самом худшем, году в Камчатском крае выловлено около 120 тысяч тонн тихоокеанских лососей всех видов.

На Аляске природные нерестилища есть, но их немного. Сохранились потому, что работают рыбоводные заводы. Заводская рыба подходит к заводам, дикая – на нерестилища, потому что пресс промышленного лова на неё снижается. А вылов? 350-450 тысяч тонн только на Аляске!

К 1974 году добыча лососей там достигла своего минимума – более 20 млн. рыбин. И именно в том же году там начали интен­сивно заниматься искусственным воспроизводством, что позволило уже через десять (!) лет выловить их почти 150 млн. штук. Да-да, учёт ведётся в штуках. В них же выделяются и квоты на вылов. Строго, но про­дуктивно. При том, что и в Японии, и на Аляске так налажена охрана рыбы: ни "хвоста" не могут украсть. Да и в голову никому не придёт.

В штатах Вашингтон, Мичиган, Орегон, Айдахо того изобилия лосося нет, хотя раньше реки от него ломились. Неужто рыбоводные заводы вытеснили? Заразили вирусами из-за неправильной технологии? Нет,, в начале двадцатого века бурно развивалась там промышленность: лесная, горно-рудная, металлургическая. И сельское хозяйство тоже. Понастроили плотин, лесоперерабатывающих фабрик, рудных разрезов. Вырубили леса, распахали земли, проложили дороги и ловили без меры. Никому и в голову не приходило поддержать лосося – считалось, что он неистребим, неограниченны его запасы. Всё на естественные нерестилища надеялись. Вот его и не стало. А уж потом начали рыбоводные заводы строить, но поздно. Не идёт рыба через плотину, хоть тресни.

Кстати, никому не приходит в голову закрыть птицефабрики и пи­таться дикими курами, отказаться от свиноферм и ловить немногочислен­ных оставшихся вепревидных, доить исключительно одичавших коров. А ведь коровье бешенство, ящур, сибирская язва, чума свиней и птичий грипп поопасней для человека, чем вирусы рыб. Вспомните, как не­давно по всей планете коров сжигали и птиц закапывали, а сегодня хрюшек изводят.

Да и что это мы так увлеклись пашнями и рисовыми чеками? Нарыл палкой-копалкой корешков, насобирал улиток, поймал ящерицу – вот тебе и экологически чистое пропитание без всяких генетических модификаций.

– Эй, – воскликнет проголодавшийся читатель, – а кушать-то чего бу­дем? Нас ведь уже больше шести миллиардов!

В последние го­ды, несмотря на достигнутые успехи в лососеводстве, на Аляске закрывают некоторые недостаточно эффективные (по официальной версии) рыбовод­ные заводы. Потому что рыбы много. Больше, чем потребляется. Кри­зис перепроизводства. Ну, не хотят американцы есть рыбу. Подавай им телячьи стэйки с кровью, свинину в виде бекона и куриные грудки. Рыбаки и обработчики теряют прибыль, господа!

Куда такую пропасть лосося девать? В Японию, что ли? Так у них своего с избытком. Гляньте через океан на запад, в Россию. Населения полным-полно, потребление рыбы – смехотворное. А лосося так вообще ничтожное. Теперь прикиньте, если россияне своего лосося так же интенсивно начнут разводить, как на Аляске... То-то и оно! Вспомним, как разоряли наши птицефабрики и ввозили американские курьи ноги. Угадайте с трёх раз, кто прибыль получал и развивался, а кто в их же МВФ кредиты брал, чтоб ноги не протянуть? А потом долги выплачивал?

Хороша идея — сохранить естественные популяции лососей. Кто про­тив? Все, вроде, за. Вот и создаются всевозможные сохраняющие фонды, финансируемые "зелёными" деньгами для распространения столь полезных идей. Но почему только на Камчатке сохранять? Потому что здесь и так всё в этом смысле благополучнее, чем где-либо? Не логичнее ли возродить для начала былое поголовье лососей в реках Фрэйзер и Колумбия? А потом уж по проторённой дорожке и мы...

Невдомёк автору, что Малкинский рыбоводный завод ра­ботает по самой прогрессивной технологии, применяя современнейшие ме­тоды водоподготовки, профилактики и лечения заболеваний (тех самых, опасных, от которых в США нерка гибла в огромных количествах. А вот поди ж ты: закладывают икру от заражённых производителей, а выпускают молодь без признаков вирусоносительства), кормления, мечения и другие. С учётом того, что для подогрева используется термальная вода, и во всём мире такого завода не найти.

Не знает он (или не желает знать), что по сходной техно­логии работает Паратунский рыбоводный завод, что другие камчатские фе­деральные заводы, хотя и не пользуются термальной водой, но применяют в процессе своей деятельности самые последние достижения мировой рыбо­водной науки и практики. Между прочим, Апачинский завод тоже планируется построить с учётом последних достижении лососеводства и как раз с использованием термальной воды.

Работают все заводы в тесном контакте с наукой по рекомендациям отраслевых институтов ВНИРО и КамчатНИРО.

Теперь о возвратах. Вся выпускаемая молодь имеет специ­альную метку, разработанную КамчатНИРО. Каждый завод – свою. По ней можно определить, когда и откуда рыбу выпустили. Пришла она обратно – лови и определяй, откуда, сколько. Чего проще? По полученным данным можно узнать долю заводского лосося в общем улове, пути мигра­ций и многое другое. Но самое главное – можно рассчитать экономическую эффективность работы завода. Кто учитывает эти метки у нас? Да никто. Нет системной работы (как на той же Аляске), нет заинтересованных орга­низаций, нет финансирования. Это не вина, а беда заводов.

И оценивают некоторые учёные с некоторыми журналистами эффек­тивность работы по количеству подошедшей к заводу рыбы. Если ЛРЗ "Озерки" расположен чуть ли не в двухстах километрах от устья реки Большая, то сколько рыбе нужно преодолеть промышленных и браконьер­ских неводов, сетей и крючков? Хороший вопрос. Это тоже затрудняет работу рыбоводов и опять не по их вине. К Паратунскому заводу кета подходит в больших количествах, идти-то всего ничего. Но на одну самку приходится в среднем 30 самцов (а в 2008 году было более тысячи!), хотя в Авачинской губе это соотношение 1:1. Генетическая неполноценность или вирус "съел" всех самок? Неверно выбранная (кем? когда? зачем?) технология? Нет, всё проще и страшней: высока цена красной икры, покрывает она с лихвой все риски. А если некоторые думают, что на нерестилищах, которые ещё выше заводов по течению, ситуация более благоприятная, то ошибают­ся они. Ничем не гнушаются хапуги, топчут нерестовые бугры в дикой жа­жде скорой наживы, режут всё подряд.

В 2008 году вышла книга М. К. Ксенофонтова и И.А. Гольденберга "Экономика лососёвого хозяйства Камчатки". Цитирую из неё: "среднего­довое браконьерское изъятие по видам лососей в 2002-2006 годах... [со­ставляет] по реке Большая:...кета – 438 %, нерка – 484 %, кижуч – 555 %, ча­выча – 2109 %". Конец цитаты. Если ситуацию не изменить, то и лосо­сям – конец. Недолго осталось.

Машет автор сомнительными цифрами возврата, старается, ссылается на учёных светил. Кстати, интересно получается: работает в российском институте человек, защищает диссертацию, получает зарплату. И в то же время за американские деньги из пресловутых фондов пропагандирует американские идеи. И таковых много – "от Москвы до самых до окраин".

Конечно, охранять надо, кто же этого не знает? Но не за счёт искусст­венного воспроизводства, а вместе с ним. Чем раньше мы закончим обсасы­вать заокеанские идеи и чем скорее приступим к реальной работе по сохра­нению и увеличению запасов тихоокеанских лососей, в том числе и природ­ных популяций, тем лучше.

В заключение хочется сказать: если нам больше нравится чужой лосось, то в скором времени будем его есть. Но редко. Не все. И задорого.

Источник: "Рыбак Камчатки"