С приближением "красной" путины с новой силой вспыхнула борьба за запрет дрифтерного лова лосося. Но дрифтерщики не сдаются. Их интересы под защитой влиятельных сил.

В нашей стране лов лосося в экономзоне дрифтерными сетями разрешен для некоторых российских компаний под эгидой научных программ и для японских - в рамках межправительственных соглашений.

О дрифтерном промысле давно идет дурная слава. В отраслевых научных и контролирующих ведомствах знают, что он превратился в узаконенное браконьерство. Чтобы это понять, достаточно взглянуть на официальные данные морского мониторинга. По отчетам доля нерки в суммарном вылове составляет 80-90 процентов, хотя в море такого соотношения видов быть не может. Ясно, что это значит. Самую ценную нерку оставляют на борту, остальной улов идет за борт.

А то, что дрифтерные сети в больших количествах убивают акул, котиков, китов, морских птиц - общепризнанный факт.

Можно не сомневаться, что Россия в результате дрифтерного промысла больше теряет, чем приобретает. Но почему он существует уже более десятка лет, не уменьшается в масштабах, а только растет (хотя для тех же научных исследований хватило бы гораздо меньших объемов)? Видимо, по той же причине, по которой отечественные контролеры часто в упор не видят очевидных фактов браконьерства.

Еще в январе 2009-го Председатель Правительства Владимир Путин поручил ряду ведомств подготовить предложения по запрету использования дрифтерных сетей. Но поручение до сих пор не исполнено. Более того, вопреки ему принимаются меры для дальнейшего процветания дрифтерного лова. Эти тревожные новости стали поводом для проведения в Законодательном Собрании Камчатского края открытых депутатских слушаний.

Перед участниками слушаний выступил Сергей Кожник, который в 2006 и 2007 годах работал на дрифтерных судах. Он стал первым рыбаком, кто нарушил запрет руководства и рассказал о том, что происходит в районах этого промысла на самом деле. Приводим разговор с ним полностью.

- Почему раньше ни у кого не возникало желания рассказать окружающим, что происходит на дрифтерном промысле?

- На судне работает небольшой коллектив. Все мы видим, что рыбу гробим. Все злимся. Но выступить все боятся. Если выступишь, тебя выкинут с "парохода". Мне терять уже нечего. Я тридцать лет в морях. Мне просто стало стыдно. Не по-человечески работаем. Мы занимаемся производственным браконьерством.

- Расскажите, как шел промысел? Какую рыбу вы оставляли на борту, какую – нет?

- В первом моем рейсе 2006 года у нас был план - поймать 430 тонн рыбы. Но желательно нерки первого сорта.

- Это возможно, чтобы в улове была только нерка?

- Невозможно. Сети у нас по 50 километров. Мы не можем сказать: "Нептун, дай нам, пожалуйста, нерку". Ловим всю рыбу подряд. Но так как наша задача - брать только нерку, остальная рыба идет за борт.

- Какую часть улова обычно составляет нерка?

- Приведу цифры из моего дневника, который я вел во время промыслового рейса 2007 года. 12 мая выловили 2 тонны 600 кг нерки. Другой рыбы - минимум тонн пять: кижуч, кета, горбуша, чавыча. Ее - за борт. 16 мая получили новое указание от фирмы - избавляться от нерки второго сорта. При этом нам добавили квот - 200 тонн. В тот же день мы выбросили полторы тонны нерки второго сорта.

Икру не брали. Потому что японцы не берут икру рыбы, которую мы ловим в океане. Она там икру еще не нагуляла. Представьте, сколько икры только одной нерки было выброшено.

- Кроме рыбы, что еще попадается в дрифтерные сети?

- Птицы: чайки, альбатросы. Выпутывать их некогда. Просто вырывают их из сети, ломают крылья. Жалко смотреть. Я ведь не живодер.

- Вы сказали, что ваше судно выставило 50 километров сетей. А какое расстояние было перекрыто сетями вообще?

- Нас в экспедиции было 12-14 судов. Два судна – уже 100 километров. А если четырнадцать - считайте сами.

- Почему дрифтерным судам не брать весь улов полностью? Горбуша и кижуч тоже рыба, ее тоже любят.

- Вы не застали время, когда у нас эту рыбу развозили в самосвалах по городу, по поселкам Камчатки. Ее не выбрасывали, отдавали людям. Сейчас другие времена. Хотят получить максимальную прибыль. И получают с одного "парохода" по 16-17 млн долларов чистой прибыли себе в карман. А в результате нигде рыбы нет.

- Может, вам просто не повезло с капитаном, с компанией, а на других судах ситуация иная?

- Мы же, моряки, встречаемся, общаемся. Везде такие порядки.

- Но ведь на этих судах находятся наблюдатели, которые знают, что законно, что – нет, и должны реагировать.

- У нас на судне от рыбнадзора был Борис Борисович – из Москвы. Был представитель науки - Наташа. Наблюдатели тоже все прекрасно видят. Но ничего не происходит. Наука молчит. После того, как я послал письмо президенту о том, что происходит, встретил Наташу. Она - мне: "Не ожидала, что ты таким подлецом окажешься". Я же еще и подлецом оказался в глазах науки. Я бы такую науку - за борт.

- Вы сказали, что вырываете из сетей птиц, морских животных. А куда потом девают использованные сети?

- В первом моем рейсе в 2006 году из 50 километров сетей 5-10 километров привезли на берег, там выбросили. А сорок километров выбросили просто в море.

- Это законно?

- Это запрещено международной конвенцией. Капитан об этом знает. Но у нас есть приказ – сети за борт.

- Чем это чревато?

- Когда сеть опускается на дно океана, в нее еще попадет много рыбы, млекопитающих. А на дне она будет лежать годами, десятилетиями. Сколько вреда она принесет за это время, никто не скажет.

- Как вы сами считаете, должен быть дрифтерный промысел запрещен?

- В 1989 году я попал в поселок Октябрьский, оттуда - в Ичу обработчиком. Я такого до этого не видел: ручеек два метра шириной, рыба по нему идет живым потоком. Сейчас рыбы нет. Как она зайдет, если перекрыли сетями пятьсот километров, не пускаем ее? 400 тонн одно судно должно было сдать по плану. Это количество умножим на десять. Общий итог – четыре тысячи тонн. Половина самок, которые уже не принесут потомства. Это сколько миллионов мальков мы угробили! Такой лов надо запрещать.

На депутатских слушаниях слово было предоставлено врио начальника Северо-Восточного погрануправления Сергею Сурину. По его словам, в прошлом году на дрифтерном промысле лосося нарушений действующего законодательства не выявлено. Но Сергей Юрьевич признал: "В организации промысла судами Японии имеются недостатки, которые сказываются отрицательно на соблюдении экономических интересов России. Прежде всего, это использование японскими рыбаками технологии хранения уловов без упаковки навалом в трюме, что не позволяет определить видовой состав".

Да, существует такой способ создания помех для контроля, когда сверху укладывается менее ценная рыба, а внизу - более ценный браконьерский улов. Как правило, верхние 2-4 слоя заморожены навалом. В случае проверки их заливают водой, чтобы схватились моментально, но так, что можно без проблем снять пластом при разгрузке. Иногда разные виды продукции отделяют специальной пленкой. Если на борту находят такую пленку, то это один из верных признаков трюкачества. В море "прошерстить" такой груз действительно трудновато. Но на берегу при разгрузке это сделать вполне реально. А наши инспекторы при разгрузке японских дрифтерных судов в портах Японии присутствуют. В прошлом году они провели 225 проверок выгрузки лососевой продукции. Объем выгруженной под контролем инспекторского состава продукции составил более 6,3 тысячи тонн, или 85 процентов от общего объема вылова, отраженного в промысловой отчетности. И опять никаких нарушений не выявлено. Но можно ли поверить в абсолютную честность японских рыбаков? А в честность проверяющих?

В ФСБ тоже задаются этими вопросами и считают, что дрифтерный промысел надо закрывать. Об этом свидетельствует январское письмо первого заместителя директора ФСБ, руководителя погранслужбы Проничева главе Росрыболовства Крайнему:

"ФСБ России полагает необходимым Росрыболовству внести изменения в нормативные правовые документы в области рыболовства и сохранения водных биоресурсов в части, касающейся прекращения применения пелагических дрифтерных сетей российскими и иностранными рыболовными судами".

Но голос такой уважаемой федеральной службы пока звучит тише, чем хруст зеленых бумажек.

Японцы будут использовать любые средства, чтобы сохранить коммерческий дрифтерный промысел, который в нашей экономзоне разрешен только им. Что касается "научного лова", который по сути тоже является коммерцией, у него свое лобби. Все попытки ущемить интересы отечественных дрифтерщиков встречают с их стороны активное сопротивление.

В прошлом году было решено, что водные биоресурсы, добытые в научных целях, должны быть возвращены в среду их обитания или уничтожаться, а не идти на продажу. Соответствующие поправки внесены в федеральный закон о рыболовстве.

"Казалось бы, на российском псевдонаучном дрифтере можно ставить точку, - говорит вице-спикер краевого парламента Роман Гранатов. - Но нет. Компании, ранее занимавшиеся дрифтерным ловом в рамках научных исследований, за это время успели нарастить "зеленые" мышцы. Сегодня они усиленно лоббируют перевод квот, необходимых якобы для научных программ, в разряд промышленных и закрепление их за собой на ближайшие 10 лет".

Кто же эти – с "зелеными" мышцами? Есть среди них пара-тройка известных камчатских рыбопромышленников. Но для них дрифтерный лов не основной заработок. Они не станут ради него бросаться на амбразуру. А есть те, кто очень зависит от дрифтерного лова, чьи фирмы создавались только под него.

Одним из главных лоббистов этого промысла считается Иварс Грунсбергс. Его имя, как и вся Ассоциация дрифтерных исследований, овеяно мифами и легендами. Говорят, что он владеет рядом дрифтерных фирм, зарегистрированных в Петропавловске, Северо-Курильске и Владивостоке, а сам живет в Японии и женат на японке, что находится в приятельских отношениях с помощником Андрея Крайнего Игорем Бакулиным.

Если эти сведения верны, хотелось бы обратиться к этому человеку со страниц нашей газеты. Иварс, судя по всему, ваша историческая родина – Прибалтика. Этот край славен давними традициями рыболовства, главная из которых рациональность. Но тот промысел, который ведут в России ваши фирмы и фирмы ваших коллег, рациональным вряд ли назовешь. При таком подходе вы скоро останетесь без главного источника дохода – камчатского лосося. И нас без него оставите. Но вам-то, наверное, хватит сбережений прожить и без лосося. А нам как жить?

Может, вам вернуться к своим национальным корням и заняться, например, промыслом шпрот? Всех денег все равно не заработаете. Зато на совести будет спокойней. Или убедите нас, что негативная информация о дрифтерном лове - вранье. Хотя вам, похоже, наше мнение до фонаря.

По итогам депутатских слушаний решено обратиться в МИД России, Минприроды и Росрыболовство с просьбой ускорить реализацию упомянутого выше поручения Владимира Путина. Также будет направлено обращение в Генпрокуратуру по вопросу массовых нарушений природоохранного законодательства при осуществлении дрифтерного промысла лосося в экономзоне России.

Теперь ждем ответного хода от дрифтерного лобби.